слишком большой он и сильный. И быстрый. Может, он считал, что выпивка у него ничего не отнимет. Зря считал.
— Быстрей! — Сэйсё привычно заученным движением поворачивается к Райко спиной. Это было еще с ночи отработано между ними: под плащом и широкой соломенной шляпой на спине у Сэйсё были припрятаны лук и колчан.
Получив в руки знакомое оружие, Райко почувствовал прилив сил. Действительно, с мечом он, раненый, много бы не навоевал. А с луком можно прекрасно сражаться, даже стоя на одном колене. Особенно когда тебя прикрывают такие бойцы как Кинтоки, Садамицу, Урабэ, Цуна и преподобная Сэйсё.
Конечно, для лука нужно расстояние, но в помещении у него есть преимущество — стрела останавливает противника сразу. Если, конечно, это не Пропойца, которого нужно бить тараном для ворот, чтобы остановить.
Пропойцу сдерживал Кинтоки. Райко посылал стрелу за стрелой в пьяный скот, что пытался атаковать друзей. Урабэ и Садамицу кинулись ко входу и закрыли грубые, кое-как сколоченные ворота на бревноподобный засов.
Все было кончено быстро. Только Пропойца, слегка пошатываясь, стоял к стене спиной — один против троих.
Троих? Да, троих. Цуна лежал на земле среди убитых, и кровь текла по его лицу, рассеченному надвое.
— Цуна! — крикнул Райко; прянул вперед, отбросив бесполезный лук (стрелы все равно кончились) — и упал.
— Займитесь ранеными, — скомандовала Сэйсё. — Мы тут закончим вдвоем.
— Тебе не взять меня, Сэймэй, — прошипел Пропойца.
— Дурак, — усмехнулась женщина. — Разве тебе не говорили, что волчица страшнее волчонка?
— Предательница… — прошипел Пропойца. — Шлюха. Богиня…
— Не имеет силы надо мной и не поможет тебе.
Пропойца и так был сильно изранен в схватке — а теперь его избивали древками двое, равных ему по силе.
Садамицу оторвал рукав, туго стянул Райко пронзенную ногу. Цуна был жив. Чей-то меч — а может, нагината — задел его самым концом и рассек лоб и лицо до кости, но череп выдержал. Плохо только, что глаз Цуна потерял безвозвратно. Вытек глаз. Тут уж никаким волшебством не поможешь и не исправишь. Но хоть жив.
Пропойца упал. Кинтоки закрутил ему за спину руки, туго связал их поясом.
— А что, малый, — прохрипел разбойник. — Слыхал ли ты о таком: господин повелевает отрубить голову отцу?
— Отец — тот, кто имя дал, — рыкнул в ответ Кинтоки. — Ты никому не отец!
— Врешь, парень, — закаркал-засмеялся пленник. — По глазам вижу, что все ты понял. Лет этак двадцать назад, вскоре после мятежа Масакадо твоя матушка бежала из столицы со своим хахалем, верно? Дерьмо дерьмом, а не мужик. Перед смертью выл, пощады просил… Сам девку нам предложил, сечешь?
— Я не секу. Я наотмашь бью, — Кинтоки размахнулся и врезал бандиту палкой по груди.
Бамбук треснул.
— Осторожней, — спокойно сказала преподобная Сэйсё. — Ребра поломаешь, он говорить не сможет. Где богиня, червь?
— Нет ее здесь, — оскалился Пропойца. — Обещалась быть скоро, да не пришла.
— Врешь. И знаешь больше, чем хочешь показать. Мальчик, ты только с ним поосторожнее. Он хочет, чтобы ты его убил. Не оказывай ему услуги.
— Чего вру? Ну, поищите ее, поищите здесь, может, найдете? Хрен бы вы меня взяли, будь она сегодня тут. Она только с виду хрупкая, как куколка бумажная, а мне так чуть голову не оторвала…
— Что, на ее прелести пасть разинул? — спросил Садамицу.
— Ты бы тоже разинул, сынок. Там есть на что разинуть.
— Как давно ты собираешь здесь людей? — Райко, опираясь на посох, старался не шататься. — Кто с тобой в сговоре, кроме Великого Министра?
— Имел я Министра! Я служил только ей. Она обещала мне бессмертие. Обманула, сука…
— Она не обманула, просто не успела. Тебе повезло. Ты думаешь иначе, но тебе повезло.
— Обманула. Могла раньше…
— Как давно ты ее знаешь?
— Лет шесть.
— Где встретились?
— На севере. Нас в Дэва загнали… Мы в деревушке одной поживиться хотели, а там… Словом, не повезло. Меня она одного в живых оставила. Ей нужен был кто-то, кто знает юго-запад… Пообещала, что за верную службу примет к себе совсем. Сделает они при жизни, здесь.
— Эта пещера?
— Вроде как ее храм. Она привела меня сюда. Сказала — здесь я начну свое служение. Не собирался я ей служить. Очень мне надо — без яиц остаться и без языка. Пусть бы сделала меня демоном, а там бы мы посмотрели, кто кого…
О да, мы бы посмотрели, — Райко молча усмехнулся. Теперь ему было почти жаль Пропойцу. Глупый ты глупый кабан, гордишься своим огромным телом, клыками — и не подозреваешь, что на тебя с самого начала был готов вертел…
— Зачем тебе девушки?
— А тебе зачем? — Пропойца хрюкнул.
Райко ударил его по лицу — вышло слабо.
— Ты убивал их жестоко и кроваво. Зачем?
— Так надо. Чтобы стать они — надо пить кровь и жрать человечью плоть.
— Это богиня тебе сказала?
— Нет, сам догадался. За ними подсматривал.
Врет, — чтобы понять это, Райко не нужна была Сэйсё. Этот не стал бы чертить волшебных знаков. Он убивал бы девушек как попало.
— Дочь старшего конюшего из дома тюнагона жива?
— Жива.
— Она здесь?
— Нет. Богиня увела ее с собой.
— Врет, — бросила Сэйсё.
— Откуда ты взялась на мою голову, такая умная сука? — огрызнулся Пропойца.
— Благодари свою богиню, — засмеялась преподобная Сэйсё. — Она передала мне часть своей силы.
— Бабы, — Пропойца сплюнул. — Все зло от баб.
И тут в двери застучали:
— Господин! Господин! Что у вас там случилось! Откройте!
— Ломайте дверь! — заревел Пропойца. — Убейте их!
— Будете ломать, — перекрыл его Райко, — ваш вожак умрет первым.
— А ты кто такой? — озадаченно спросили с той стороны. — Кто это тут лает?
Райко уже успел изрядно надоесть этот вопрос. Он собрал остатки сил в один вдох и, радуясь, что наконец-то можно не позорить себя ложью и переодеваниями, гаркнул:
— С тобой, свинья и собака, разговаривает Минамото-но Райко, старший сын Минамото-но Мицунаки, правителя Сэтцу, потомок Шестого принца Садацуми в третьем колене!
За дверью раздался невнятный гул голосов, потом стук, топот и звуки свалки в небольшом пространстве.
— Здесь есть другой выход? — спросил Райко.
— Есть. Только я вам не покажу — все равно ведь убьете.
