Подполковник Сидиков успел сообщить, что силы беляков составляют что-то вроде батальона спецназа и батальон морской пехоты. На правду это не походило, разве что единственной целью десанта был захват штаба фронта, и тогда беляки уже далеко. Оба комдива (независимо друг от друга) решили следовать принципу “поспешай медленно”. Любую неудачу поставят в строку тебе, а соперник, учтя твой опыт, добьется успеха и сделает шаг вверх по лестнице — ну уж нет!
У Дударева был в запасе козырь — 61-й отдельный полк морской пехоты. Уже битые в тарханкутском десанте и крепко злые на белых, ребята рвались вперед, и Дударев полностью уступил их командиру честь быть первым.
Первыми они и влетели под удар вертолетов…
— Парень, который закрывал консервы, думал, что это плов… — Рахиль ковырнула пластиковой вилкой желтую массу слипшегося жирного риса, поддела чахлый кусок курятины и констатировала:
— Он ошибался…
— Скорее всего, никакой это был не парень, — заметила Рита О’Нил. — Муж моей сестры занимается поставкой продуктов на заводы пищевых концентратов… Он говорит, что главные технологи производства там почти сплошь женщины.
— Ворчишь, а ешь как через плечо кидаешь, — бросила Тамара.
— Конечно… — Левкович достала из коробки рациона пакетик чая, сняла со стопки бумажный стаканчик и пошла со всем этим добром к термосу. — Имеющий глаза да увидит, что пятнадцать минут назад мальчики из отдела разведки запустили две “Осы”. Это как пить дать значит, что с воздуха заметили выдвижение красных. Вот увидишь, не успеем мы доесть эту бурду, как нас поднимут и — нах остен.
Рахиль ошиблась в сроке ненамного: почти все летчицы успели доесть консервированный плов и выпить по чашке бодрящего горячего напитка — чая или кофе, впрочем, одно мало отличалось от другого (Тамара даже подумывала — а не работают ли над этим специально составители армейских рационов? В целях более экономного расхода пищи, так сказать…). Ну, а кто не успел — тот опоздал. В основном, конечно, не успели ребята из роты технического обслуживания, но они-то как раз могли вернуться к прерванной трапезе после того, как “Гусары” и “Вдовы” улетят…
Пока что Бог миловал “Вдов”: первая вертолетная стычка произошла между “Летучими гусарами” и “Ми-24” из Каховки и закончилась победой “Гусар” — главным образом по причине вмешательства “Беркутов” с “Севастополя”.
— Группа “Бонней”, проверка связи…
— Бонней-шесть, — откликнулась Тамара. — Связь в порядке.
— Бонней-восемь, — вторя ей, пропела Рахиль. — Мэм, а кто такой этот Бонней?
— Бонней-девять, связь в норме. — Тоня Федорова. — Левкович, серость ты безлошадная. Анна Бонней — известная пиратка.
— Бонней-семь, болтовня в эфире.
— Бонней-два, а что говорить, если нечего говорить?
— Бонней-один, всем заткнуться и слушать меня. Следуем вдоль берега до Коблево. До третьего лимана, если кто-то плохо помнит. Поворачиваем оттуда на северо-восток, ориентир — шоссе М-23. Рано или поздно мы на этом шоссе встретим красных. Лучше — до того, как они пересекут Березань по мосту, и лучше этот мост спалить. Задача — уничтожение боевой техники и живой силы противника.
— Мэм, вам хоть сказали, сколько там этой боевой техники и живой силы?
— Неопределенно.
— То есть?
— Левкович, офицер разведки употребил выражение “до хрена”. Сама решай, сколько это.
— Спасибо, мэм… Насколько я знаю начальника разведки, “до хрена” — это полк.
— Левкович, — встрял в разговор один из “Летучих Гусар”. — А как же тогда будет дивизия?
— Гусары, молчать!
Обычное дело — шутками-прибаутками глушить свой страх…
Уточненные сведения догнали их уже в воздухе: авангард советских сил — действительно полк 61-й полк морской пехоты, усиленный разведывательным батальоном. То есть, “до хрена и больше”.
Слава Богу, никто не требовал от вертолетчиков громить авангард в одиночку. А-7, известные в первую очередь точностью бомбометания, раздолбали два моста через Березанку, заставив полк скучиться у переправы. Первый удар крымских вертолетов по колонне нанес большой ущерб, но стоил потери трех “Воронов” и одного “Кречета”. Второй заход был сорван эскадрильей МиГов, которая уничтожила еще четыре “Кречета” и посбивала бы все вертолеты, если бы не “Сапсаны”, виноват, “Харриеры” с “Севастополя”. Придерживаясь своей всегдашней тактики hit and run, они ударили по численно превосходящим МиГам и два сбили, потеряв один самолет, после чего вслед за вертолетами смылись с поля (вернее, с неба) боя.
Через час инженерно-строительный батальон 150-й дивизии подоспел к месту действия и навел переправу через Березанку (БМП морской пехоты переправились и так, но следом двигались два мотострелковых полка, штаб дивизии и зенитно-ракетный полк).
В 13-40 авангард дивизии подходил к Коблево…
“…Для меня самым сложным в командовании была и остается этическая сторона… Пока ты играешь в war game, двигая фишки по карте, ты можешь ошибаться сколько угодно — это лишь вопрос твоей личной чувствительности к поражениям. Но за недолгий период моего пребывания “полководцем” я так и не научился думать о подразделениях как о фишках. Группа “Сильвер” для меня была не просто соединением горноегерского батальона, противотанкового и артиллерийского дивизиона и казачьего полка — кстати, советские армейские историки с удивительным невниманием относятся к тому, что казачий полк по численности равен стрелковому батальону. Большинство советских материалов, относящихся к Одесской высадке, описывает все дело так, как будто двум мотострелковым полкам там противостоял полноценный полк, а остальные при нем были так, довеском. Неправда. На Коблево-Южное наступали два мотострелковых полка, один полк морской пехоты, один зенитно-ракетный полк. Им противостояли один горноегерский и один казачий батальоны, один противотанковый и один артиллерийский дивизионы, с фланга прикрывал батальон морской пехоты. Многих из этих людей я знал. В четвертом горноегерском я служил. Одной из его рот командовал. В тот день ею командовал Михаил Хикс, который был со мной на Роман-Кош. Свое отделение опять возглавлял Шамиль Сандыбеков (пусть он меня простит, но я никогда не привыкну к жюльверновской фамилии, которую он взял в последний год). Командиром батальона морской пехоты был мой друг, напарник по Аннапурне и Эвересту, и — что еще важнее — по Роман-Кош, Георгий Берлиани.
И этим людям я фактически отдал брусиловский приказ: умереть, но не сразу, а до вечера…”
Арт Верещагин
“The Trigger: a Battle for Island of Crimea”
Капитан подарил ему небо. Холодное, лиловое небо, темное даже днем, а ясной ночью засыпанное такими звездами, что крымские звезды после этого кажутся блеклыми, как витрина “Дофин Ор” рядом с витриной “Тиффани”…
Такое огромное небо, что глаз бессилен ухватить его край…
…Каким-то чудом этому человеку удавалось все, чего он хотел. Шамиль не представлял себе, как это получается. Каким образом большие и важные люди начинают верить в необходимость этих экспедиций, как Верещагин умудряется растопить их заиндевелые извилины, чем он наживляет крючок и как подсекает — эту загадку Шэм разгадывать не собирался. Верещагин умел убеждать и уговаривать, Берлиани знал, с кем нужно говорить и был вхож к этим людям, Дядя Том был незаметным, но надежным организатором и
