молний, отливающие багровым цветом, скручиваются далеко на севере в гигантскую спираль водоворота, поглощающего все без остатка…
Свет от вспышек бьет по глазам, проникает в тело, и расплавленной магмой растекается по нервной системе. Только леденящий ветер, превращая кожу в лед, не дает сгореть заживо. С каждым порывом слой становится все толще… Пока очередная молния не растапливает его. И так - без конца.
Но есть еще кое-что.
Фигуры…
Фигуры людей, с невидящими, пустыми глазницами, подбираются все ближе. Они появляются при свете молний. Когда вспышки озаряют их - они стоят. Ждут момента, когда наступит темнота, чтобы продолжить движение. С каждым всполохом они приближаются. Со всех сторон, увеличиваясь в числе. Те, кто приблизился, освобождают место для новых, что появляются следом за ними. И, даже крепко зажмуренные веки не могут остановить их шествие.
И все же, наваждение можно победить. Выбросить из головы, забыть как страшный сон. Если бы не ветер. Страшный, стремительный ветер, выдувающий из закоулков души все самые темные страхи. Заполняя ее страхами и ужасами других людей. Ураган насилия, страдания и жестокости. Они пришли, чтобы рассказать о себе. Поделиться, облегчить мертвый груз, тянущий их на дно… Они тянут руки, чтобы прикоснуться к Живому. Рассудок трепещет от боли, при касании призрачных фигур. Эта боль заглушает и лед, и огонь стихии, сменяя пытку тела на пытку разума.
Правая рука подгребает к животу непослушные ноги. Левая судорожно прижимает к груди горстку порождений Зоны - пульсирующих, бесформенных комков, что когда-то ходили по этой проклятой земле. Мир окрасился в алый цвет.
Облака несутся со скоростью экспресса во чрево воронки. Ветер стонет, кричит сотнями душ, потерянных здесь, в Зоне Отчуждения. Отчуждения живого от мертвого.
Это не может продолжаться вечно.
Все остановилось. С последним вздохом, с последним ударом сердца. Мертвецы, тянущие руки. Кроваво-алые тучи. Ветер… Все исчезло - провалилось во тьму. Мертвая тишина. Застывший кадр черно- белой фотографии…
Прежде чем аномальный вал покатился обратно - преображая, расширяя и возрождая Зону.
Нет помощи. Нет надежды. Нет никакого спасения…
Пусть душа сколько угодно рвется на волю, как птица из клетки… Зона не отдаст законной добычи.
- Эй, Штурман! Хорош харю мочить, - услышал сквозь сон раненый сталкер, и тут же ощутил крепкий толчок. - Вставай, отчаливать пора!
Реальность встретила Штурмана прокопченным потолком и грязными стенами бара. Пробуждение не принесло приятных ощущений. В спину врезались прутья решетки, голова гудела, перед глазами плыло. Сон не принес восстановления сил.
- О-о-у… - простонал сталкер и тут же закашлялся. В горле першило. - Что… что это… з-за хрень в воз… духе?…
- Че полегче спроси, - сказал Бизон, похлопывая себя по карманам в поисках спички. - Открыли дверь минут пять назад, а оттуда как будто облако внутрь ввалилось. И серой несет за версту. Всю вонь от портянок и носков враз перебило. Массовка так и зашлась в кашле, как и ты сейчас.
- А… оно н-не опас… но?…
- Без понятия. Но коньки пока никто не отбросил. - Бизон прикурил и, глубоко затянувшись, со смаком выпустил дым в пропитанные сигаретным дымом, запахом пота и перегаром деревянные балки на потолке. - Это же Зона, сталкер. У нее свои приколы. Помню, один раз после Выброса иней вывалился. И держался дня два. Летом.
- Да… Помню… Любит Зона шутить… - откашлявшись, Штурман осмотрелся. «Рокер» уже ушел. Куркуль и Сухарь проверяли содержимое ранцев, готовясь к выходу. Анкора не было видно. Кирпич с кислой миной сгребал лопатой вороньи тушки и перья. Через открытую на лестницу дверь было видно, что Юсуф так и сидит возле мертвого брата. Арчи, с газеткой в руке, беззаботно попивал кофе.
- Пока ты дрых, я уже забрал подарок от Арчи, - сказал Бизон.
Штурман одобрительно кивнул и встал с ящика. С удивлением отметил что, несмотря на общее состояние организма, раны его были в гораздо лучшем состоянии, чем до сна. Бок постреливал болью, но уже не такой выматывающей, как до Выброса. А случившееся с ногой можно было вообще посчитать за чудо - края раны крепко схватились, и теперь он мог не опасаться, что рана откроется под нагрузкой.
«Выброс что ли постарался, - размышлял Штурман, расстегивая одежду и доставая отработанную Слизь. - Не слыхал о таком, чтобы артефы во время него лучше работали… Но все равно неплохо!».
Взвесив пустышку на руке, он немного подумал, потом завернул артефакт в бумагу и сунул его в карман вещмешка. Бизон тем временем забавлялся пусканием колец. Покосившись на «процедуры» Штурмана, он спросил:
- Слушай, ты ж вродь из интилигентов? Как так на партак развелся? - Бизон ткнул пальцем в абстракцию, вытатуированную с левой стороны груди у напарника.
«Черт!» Услышав вопрос, Штурман застыл. Проследил за тем, как Сухарь с Куркулем покидают бар. Потом снова, как ни в чем не бывало, продолжил сборы. Однако сердце застучало в два раза быстрее.
«Вот зараза. До всего дело есть…»
- На гражданке еще, Бизон. В сизо накололи. - Наконец ответил он, после того как застегнул куртку. - В общем - неважно.
- Понял. - Бизон состроил многозначительное выражение лица. - Бывает. Сам под условным хожу…
- Да тут каждый первый - уголовник… - буркнул Штурман. - Давай приберемся за собой, а потом оружие надо будет проверить.
На уборку пивных и консервных банок в мусорный ящик ушла минута. Сталкеры подошли к рукомойнику, чтобы помыть посуду. Тем временем из подсобки показался Анкор и направился к Юсуфу. Ожидая своей очереди, Штурман прислушался:
- …Юсуф, Арчи говорит, что надо похоронить Крота. По-особому… чтоб не поднялся он… Юсуф! - Анкор с силой тряхнул бородача. - Ты слышишь?
- Иди ты, знаешь куда!
Нестор напрягся, увидев, как подскочил Юсуф. Вне всяких сомнений, будь сейчас у сталкера оружие, он бы им воспользовался. Но вспышка гнева быстро прошла. Юсуф обмяк и кивнул головой.
«Сгорел сталкер. Сломался».
Бизон закончил с гигиеной и пошел к столу. Штурман вздохнул, и занял место у рукомойника. Вода журчала, набираясь в посудину. Черные пятна крови никак не хотели смываться. Он смотрел на бордовые нити, размываемые водой по тарелке. Пальцы бездумно шоркали по краям.
Сам он еще держался.
«Вот так вот. Секунда - и нет человека. Вроде вот он. Ан нет. Нет его, уже… Заберет его Зона».
Штурман вернулся к напарнику:
- Ну, показывай, что там Арчибальд приготовил?
- Барахло Арчи тут. - Бизон деловито поставил перед напарником вещмешок. - Я, смотрю, тебе полегчало? Значит, попилим на двоих.
Штурман кивнул. Несмотря на гудящую голову и ноющее тело, раны действительно чувствовали себя лучше. Юсуф и Анкор подняли тело и понесли его на улицу. Кирпич закончил скрести пол, и пошел вслед за ними.
Бизон, не обращая на троицу никакого внимания, развязал мешок бармена и вытащил лежащие в нем свертки. Их было четыре.
- Так, что у нас тут… - протянул он, разглядывая надписи. - Копыта кабана… Стопы снорка… Хвост псевдособаки… Брыла кровососа… Еперный театр, с этой ватой не сталкеры мы, а труповозы какие-то, в бога-душу мать!
- Деньги лишними не бывают, Бизон. Хоть сколько их у тебя. - Штурман неторопливо развязал лямки вещмешка и сгреб свертки с копытами и щупальцами. - Больше денег - ближе нормальная жизнь. За
