В результате указанного, в ряде мест казенно-бюрократического отношения к делу некоторых работников интендантства, части и соединения часто остаются без продуктов, без питания, что вызывает различного рода отрицательные проявления и настроения среди бойцов и командиров, отражающиеся на боеспособности той или другой части.
Например, красноармеец пулеметной роты 1 батальона 1045 сп, 284 сд (62 армия) Агапов в письме к своему отцу 26 сентября писал: «Нахожусь в очень плохом положении. Вот уже 3 дня, как я не кушал. Немец очень сильно бомбит, а я лежу в окопе голодный, на спине пулемет, стрелять нет сил, хочется кушать и кушать».
1 и 2 октября вновь прибывшее пополнение в 15 гв. Сд (57 армия) не было обеспечено питание только потому, что на него не были своевременно получены продукты, так как аттестаты проходили по разным инстанциям несколько дней, в связи с этим бойцы проявляли открыто свое недовольство.
Так, красноармеец Кирилов заявил: «Нас здесь не кормят, погибнешь не от пули, а от голода».
Красноармеец Мернуц писал своей жене: «Марта! Как я сегодня проживу день — не знаю. Пошел позавтракать, не хватило, и так бывает часто. Как видишь, кормят нас «хорошо». А в АХО такие морды сидят, что орудия на фронте могли бы тягать. Они заведуют — один маслом, другой сахаром, третий спиртом. В военторге еще проще: там вся «своя» компания, все ходят в синих брюках с окантовкой, с блестящими воротниками, умываются туалетным мылом, ходят в носках, а здесь портянок негде достать, все у тебя в дырах и голоден, как волк. После войны работники АХО и военторгов будут жить, а мы, наверное, опять будем получать паек».
В группе бойцов 612 ИПТАП (64-я армия), выражая свое недовольство питанием, красноармеец Белоусов говорил: «С питанием у нас дело неважное, все время дают одну пресноту, то кормили галушками, а теперь перешли на сечку. Хозяйственники не заботятся о бойце. Продукты на каждом пункте выдачи «усыхают» и пока дойдут до красноармейца, нормы уже нет».
Красноармеец 149 ОСБр (62-я армия) Абросимов пишет своей жене в Мордовскую АССР: «Я нахожусь на волоске от смерти. Сегодня, 15 октября, все кишки перевернуло и сильно рвало. Вся причина в этом — проклятые галушки да каша из пшеницы. Лучше быть голодным, но не есть эту пищу. Вдобавок к этому стали давать муку, вот и представь себе, что мы кушаем»
Совершенно не учтены приказом НКО № 12 и такие случаи, как обеспечение продовольствием выводимых из боя остатков частей и подразделений (где зачастую нет никого из командиров), военнослужащих, выходящих из вражеского окружения. Такие факты в условиях Сталинградского фронта многочисленны. Эта категория военнослужащих неделями и более питается тем, что находит на колхозных полях и огородах, или существует за счет подачек местного населения.
В штабы армий и фронта, из частей и соединений, находящихся на передовой линии, по различным служебным вопросам ежедневно приезжает значительное количество лиц начальствующего состава, и все эти люди, как правило, не имеют возможности даже пообедать, так как имеющиеся у них талоны на питание действительны только по месту их службы, несмотря на то, что им иногда приходится оставаться на продолжительное время и не получать питания ни здесь, ни по месту своей службы.
То же самое получается и с рядовым составом, командируемым по заданиям, — посыльными, дежурными, связными, выделяемыми в другие части.
Кроме того, даже те военнослужащие, которые имеют при себе продаттестаты, также не берутся хозяйственниками на довольствие в других частях потому, что по их аттестатам продсклады продуктов не отпускают, так как каждая часть, учреждение получают продовольствие по количеству лиц, находящихся на штатной службе.
К изложенным выше недочетам в системе обеспечения продовольствием войск относится и существующая неразбериха и беспорядок в прикреплении частей (армий) к продскладам, которая приводит к тому же, что части и соединения, находящиеся вблизи от продскладов, оказываются прикрепленными не к ним. Особенно остро оказывается это на частях, прибывающих вновь на фронт, которые на марше задерживаются больше срока, чем были получены ими продукты, к тому же такие части передаются из одной армии в другую, еще находясь в пути, и о снабжении их никто не заботится.
За срыв снабжения продовольствием личного состава и саботаж отстранены от должностей ряд ответственных командиров и начальников интендантства.
Так, по нашей информации, приказом Военного совета фронта № 017 от 24. 09. 42 г. снят с занимаемой должности и отдан под суд начальник продотдела 64-й армии, подполковник интендантской службы Благовещенский, арестован Особым отделом начальник АХО штаба 62-й армии и другие.
Об изложенном сообщено Военному совету фронта.
В Приказе НКО СССР от 13 мая 1943 года «О результатах проверки положения дел с питанием красноармейцев» речь идет уже о Калининском фронте, но ситуации во многом схожи:
«На Калининском фронте в марте, апреле и в первых числах мая месяца имели место серьезные срывы в питании красноармейцев. Перебои в питании красноармейцев происходили и тогда, когда фронт, армии и соединения Калининского фронта имели достаточную обеспеченность продовольствием.
Калининский фронт, к сожалению, не является исключением; такого рода факты питания бойцов имеют место и на других фронтах. В частности, на Воронежском фронте с 27 марта по 1 апреля с. г. в 340-й дивизии 69-й армии красноармейцы получали только по 500 граммов хлеба в сутки; горячая пища 166 и другие продукты не выдавались; в 107-й дивизии той же армии в начале апреля бойцам выдавалось по 400 граммов муки.
Состав поваров в значительной своей части является малоквалифицированным. Такой подбор кадров приводит к тому, что пища бойцам дается однообразная и невкусная, произвольно и без особой на то необходимости применяются замена одного продукта другим (например, 100-процентная замена мяса яичным порошком), закладка в котел ржаной муки вместо овощей и т. д.
Приказываю:
1. За преступное отношение к вопросам питания красноармейцев генерал-майора Смокачева П.Е. снять с поста члена Военного совета Калининского фронта и начальника тыла фронта и предать его суду военного трибунала.
…10. Лиц начальствующего состава, виновных в перебоях в питании бойцов или недодаче продуктов бойцам, решением Военного совета фронта направлять в штрафные батальоны и роты.
В качестве «иллюстрации» к абзацу докладной записки Селивановского, в котором говорится о том, что приезжающее на передовую линию «значительное количество лиц начальствующего состава, как правило не имеет возможности даже пообедать», можно привести еще один небольшой отрывок из воспоминаний Александра Невского об этом периоде войны, свидетельствующий, что жертвами «продовольственной» бюрократии на войне случалось становиться и генералам, правда, далеко не так часто, как их подчиненным:
«Осенью 1942 года был получен приказ Ставки Верховного главнокомандования, предписывающий расстреливать всех лиц, совершивших кражу продуктов питания. В этом же приказе было сказано, что кормление с котла посторонних лиц без аттестата также должно расцениваться как кража продуктов питания. Утром этот приказ был зачитан во всех частях, а вечером того же дня к командиру дивизии Лукьянову прибыл генерал-лейтенант, начальник штаба 59-й армии. Он попросил его накормить. Поскольку на всех видах довольствия штаб дивизии стоял в батальоне связи, начальник штаба полковник Крицын обратился ко мне. В ответ я напомнил ему о сегодняшнем приказе Ставки. Сложилась просто-таки трагикомическая ситуация, генералы возмущаются, чехвостят нас с Крицыным в хвост и в гриву, но сделать ничего не могут. Лишь в 2 часа ночи, когда был составлен акт на списание продуктов, мы накормили генералов».
Трудно приходилось порой в этом плане и политработникам. Секретный Приказ НКО СССР от 4 декабря 1942 года был так и озаглавлен: «Об установленной проверкой фактах бездушного отношения к
