Аполлон Григорьевич глянул и присвистнул от восхищения:
– Ай да князь! Ай да баловник! Что делать с копией?
– Поедете в Выборгский и сверите «чурку» с юнофей на фотографии. Так, чтобы сомнений не было. И ефе… Об этом снимке не должен знать никто, даже пристав Фелкинг. Полная конфиденциальность. Я очень надеюсь на вафу помофь…
Без дальнейших понуждений Лебедев стремительным шагом ринулся к Фонтанке, туда, где располагались антропометрический кабинет Департамента полиции и его лаборатория.
Августа 7 дня, лета 1905,
начало шестого, +25° С.
Бани купца Соболева на Мойке у Красного моста
Место это заветное, очень непростое местечко. Интерьеры роскошные, прямо-таки в римском стиле, имеется восемнадцать отдельных нумеров с удобнейшими диванами и по баснословной цене в шесть рубчиков, а также просторный бассейн с фонтаном и отменный буфет с прохладительным квасом. Только наслаждаться удовольствиями дозволялось не каждому. Вернее, записной любитель пара не пошел бы к Соболеву ни за какие коврижки. А все потому, что банщики местные потворствуют соблазнам. Подбирают их строго: чтобы молод был, крепок телом и приятной наружности, без угрей и болячек. Учат тщательно, но все более особым упражнения. И без веников.
Ходил слух, что в особо роскошном кабинете каждую неделю можно встретить и вовсе светлейшее лицо, в поэтических кругах известное под псевдонимом «К.Р.», а при дворе – почтенным отцом семейства. Тайной страстью поэта был банщик Павлуша, ласковый и плечистый. Впрочем, каких сплетен не придумают напрасно!
Что уж тут скрывать, репутацию бани заслужили прочную. То есть порочную.
Коллежский советник не горел желанием попасться на глаза знакомым, заходя в Соболевские. И Берс тоже. Потому решено было сделать вид, что господа невинно прогуливаются по Мойке, и неожиданно проникнуть внутрь.
Первым юркнул Николай Карлович, за ним – Ванзаров.
Нумера, бассейн и парная располагались на втором этаже, куда вела просторная лестница с колоннами и пальмами. Улыбчивый половой осведомился, что господа желают: отобедать, попариться или какие иные удовольствия. Не моргнув глазом, Родион Георгиевич сообщил, что господа желают проверить: верно ли им рассказывали о приятных развлечениях, принятых в бане? Половой кошаче сожмурился и проворковал, что гостям у них не принято отказывать ни в чем, и вызвался проводить в самый покойный нумер.
Комната под цифрой «3» и впрямь оказалась уютной. Середину занимал изящный столик и квартет стульев из бамбука. Стену подпирал широкий диван в персидских подушках и коврах. Светильники на индийский манер рассеивали мягкий, волнующий свет. Дух из парной ощущался основательно.
Половой суетливо расстелил простыни, выдал стопку свежайших для облачения и спросил, что господа желают еще. Господа желали брусничного квасу, а что до остального, так это не к спеху. Служитель понимающе улыбнулся и исчез.
Решительно скинув одежду, Ванзаров замотался в простыню и, ощутив себя то ли римским патрицием, то ли статуей сенатора, тревожно разгладил усы. Берс, успев облачиться в банное, тихонько хмыкнул.
– Что? – сурово буркнул коллежский советник. С голыми пятками он прибывал не в своей тарелке.
– Простите, у вас забавный вид.
– Похож на Диогена?
– Скорее на кота в простыне.
– А вы… – начал Родион Георгиевич, но так и не нашелся, чем ответить. – В каком нумере они бывают?
Берс хлопнул себя по лбу:
– Ах ты! Понятия не имею… Что же делать?
– В коридоре два ряда по девять дверей с каждой стороны?
– Кажется, да…
– Придется искать.
Берс героически перекинул край простыни через плечо:
– Я готов.
– Останетесь здесь.
– И не подумаю! Отсиживаться, когда вы рискуете жизнью? Ни за что! Пусть я коллежский асессор, но служу в Департаменте полиции!
Порой и кабинетному чиновнику хочется забросить перья и окунуться в жизнь настоящего полицейского. А то все интриги да подсиживания, когда же, наконец, под пули?!
В дверь постучали. Милейший половой втащил поднос с запотевшим графинчиком кваса, фруктами и баранками. Разлив по бокалам, подмигнул, сообщив, что вмиг будет к услугам, стоит лишь дернуть хвостик звонка. И уходить не спешил. Родион Георгиевич спровадив «банный лист» рублем, приблизился к Берсу:
– Проверите четный ряд, я – нечетный. Открываете сразу, без стука. Запомните: просто офиблись нумером, долго не извиняйтесь. Увидите «Аякса», сразу уходите, ради Бога, ничего не предпринимайте, возврафайтесь в нумер. Повторите.
Помощник обещал исполнить в точности.
Простыня упрямо сползала с тела, Ванзаров нервно поправил ее и спросил:
– Могу ли знать, как выглядит «Аякс»?
Берс признался, что видел его мельком, может ошибиться. Кажется, ниже среднего роста, на вид лет двадцать пять, худощавый, темные волосы. Описание не совпадало с господином, который промелькнул вчера в кабинете Одоленского. Но остался еще один шанс.
Из внутреннего кармана пиджака явилась «живая картина» и была представлена на опознание. Берс прикрыл один глаз, сощурил другой, отставил снимок на расстояние руки и быстро подтвердил, что это не «Аякс», а вот кто именно – он не знал. Особого удивления развлечениям князя, Николай Карлович почему- то не высказал
– Может, у «Аякса» есть приметная деталь, родинка или фрам? – Ванзаров вступил в схватку с простыней – проклятая опять сползала.
– Вспомнил! – крикнул Берс. – Под носом у него неприятная бородавка, фу!
Розыск начался с противоположных концов коридора.
В нумере 17 банщик менял мокрые простыни.
Пятнадцатый оказался пуст, господа ушли в парилку, оставив богатый стол.
Под цифрой тринадцать трое краснолицых купцов натягивали жилетки.
Одиннадцатый встретил сладостными стонами лысоватого мужчины.
В девятом дремал господин с обширным пузом и мокрой бородкой, прикрыв причинное место подушкой.
В седьмом двое распаренных господ потчевались на брудершафт шампанским.
Пятый оказался заперт.
В первом двое симпатичных банщиков делали старичку чувствительный массаж.
Ванзаров вернулся в нумер, следом вбежал Берс. Приключение взволновало коллежского асессора до румянца.
– Ничего! – с досадой выпалил он. – Два закрытых нумера, три пустых, что в остальных четырех – описывать не стану, извините. Возможно, «Аякс» в парилке или бассейне?
Белая плитка с греческим орнаментом покрывала купальню до потолка. Над прозрачной водой
