Сон в Нефритовом павильоне

Тут слуги объявили, что кушать подано, но Цзи-син покачал головой.

— С меня хватит и бокала вина, я сыт одной красотой!

Слива настаивала:

— Прошу вас, отведайте моих кушаний, ведь я пришла сюда ради вас, сказалась больной для других, мечтала увидеть и угостить вас!

Ян принялся за еду, которая оказалась необыкновенно вкусной. Потом он взял свою подругу за руку и подвел к водопаду; плечи возлюбленных соприкасаются, они шепчут друг другу сокровенные слова любви. Мысли Сливы в смятении: «Я, недостойная гетера, полюбила княжеского сына, но пока не отделаюсь от министра Хо, могу видеться с любимым только тайком. Сейчас же узнаю, силен ли Ян в сочинении стихов, а на вечернем пиру помогу ему одержать победу над министром в стихосложении и опозорю Хо!» И она проговорила:

— Мне пришли на ум строки об этой красоте:

Опадают цветы —
Это плачет гора;
В ручейке звон камней
Раздается с утра.

Ян без долгих раздумий подхватил:

По весне эти слезы —
Слишком краток ей срок;
И мечтает стать морем
Простой ручеек!

Слива порадовалась, услышав сложенные им строки. Отбивая веером такт, она пропела только что родившееся стихотворение, и голос-ее слился с шелестом ветерка и журчаньем воды.

Тем временем министр Хо и гетеры сбились с ног, разыскивая Сливу. Она появилась совершенно неожиданно, когда все уже отчаялись найти ее: пришла хмельная, в помятой одежде, с немного сбитой набок прической. Гетеры, конечно, сразу поняли, в чем дело, но они не знали, с кем она весело провела время. Улыбнулись и начали дознание:

— Где это вы пропадали, госпожа Слива?

— Сегодня ведь у нас Проводы Весны, — улыбнулась та, — вот я и провожала ее!

Гетеры захихикали, а министр Хо заволновался.

— Как вы себя чувствуете?

— Неважно!

Министр много лет посещал зеленые терема и не мог не понять, что все это неспроста: красавица гетера явно изменилась.

Вскоре, однако, волнение, вызванное возвращением Сливы, рассеялось, и гетеры, напевая, отправились к мосту Прощания с Весной; следом потянулись молодые люди и министр со своими друзьями. Солнце уже садилось, веял легкий ветерок, журчал под мостом ручей, шелестели в руках у гетер красные флажки, тихую и печальную мелодию наигрывали свирели и флейты. Взойдя на мост, гетеры сняли с голов венки и закружились в плавном танце. Вдруг Слива говорит:

— В старое время был такой обычай: мужчины слагали стихи о весне, женщины перекладывали их на музыку и песней провожали весну. Что, если нам возродить сегодня этот обычай?

Министр Хо вздохнул.

— Прекрасная мысль, госпожа Слива. Но только день-то уже на исходе, праздник подходит к концу, успеем ли мы сочинить песню?

Слива в ответ:

— Цао Чжи сочинял прекрасные стихи за семь шагов! Попробуйте и вы сделать то же. Сейчас я сделаю семь шагов, а вы призовите на помощь все свои таланты.

После этого гетера подобрала красную шелковую юбку, сделала семь шагов и остановилась прямо перед министром Хо. Тот даже покраснел.

— Я сдал государственный экзамен много лет назад и уже разучился слагать стихи, не ждите их от меня!

Слива обошла всех почтенных мужей в поисках хотя бы одного обладающего поэтическим даром — но не нашлось среди них ни одного, которого можно было бы сравнить с Юань Ху. Министр не смог скрыть своей радости от того, что не он один такой бесталанный.

— Что ж, раз здесь нет Ли Бо, незачем и Ян-гуйфэй держать тушечницу! — рассмеялась Слива.

Она обвела взглядом стоящих перед нею юношей, делая вид, будто вспоминает, всем ли она сделала предложение, а затем неспешно направилась к одному из них, в бирюзовом халате и черной шляпе, с румяным лицом, которое подобно лотосу, окропленному росой. Юноша смотрит в воду, опершись на перила моста, и как будто не видит приближающейся к нему красавицы.

А та подошла к нему и звонким голосом спрашивает:

— А что скажете вы, молодой господин?

Тот поднял голову и с недоумением посмотрел на Сливу, а она продолжает:

— Сложите нам, прошу вас, стих, посвященный Проводам Весны!

Юноша улыбнулся, взял кисть, обмакнул ее в тушь и мигом написал что-то на красной юбке гетеры: он сделал это так быстро, что молния не успела бы сверкнуть, так изящно, что ему позавидовали бы взлетающий Дракон или танцующий Феникс! Министр Хо попросил ее показать сочинение, она подошла к нему, и он прочитал:

Красную пыль красных холмов
Не успеваю с лица вытирать.
Весну проводили, но, знаю,
Она повернула вспять.
Весна не ушла — осталась,
Сказать наверно могу!
С нами она, взгляните
На Сливы-цветок-в-снегу!

Министр Хо прочитал и изменился в лице от досады. А юноша был, конечно, молодой Цзи-син. Восхищенные его поэтическими талантами и очарованные его наружностью, обитательницы зеленых теремов обступили его, наперебой подставляя ему свои юбки и умоляя написать на память хоть что-нибудь. Ян, бормоча что-то себе под нос, исписывал стихами шелка. Больше семидесяти стихов записал он на нарядах гетер и тут заметил, что одна гетера сидит ко всему безучастная.

Удивленный, он подозвал ее и спрашивает:

— А вы разве не любите стихи?

Опустив голову, гетера молчала. Ян внимательно ее оглядел: легкие пушистые волосы, красивое чистое лицо, она похожа на белоснежный лотос в голубой озерной воде, на пахучий полевой цветок. Но одета буднично, и юбка ее не очень годится для письма.

Ян улыбнулся.

— «Старому халату не пристало водиться с шерстяной накидкой!» — эту поговорку вы вспоминаете?