Из белой весенней ночиСделана ваша душа.Она в моей отражалась,Как маленький Млечный Путь.Туманностью АндромедыХотелось обеим стать.Но кончилось тем, что сталиДуши туманом ночным.А помните, птицы летелиСквозь души наши весной?Сияли утро и море,Вода становилась огнем.Я сказал ваше имя, и в мореВырос певучий цветок.Я почти изобрел, я знаю,Заменитель вечности — иТой ночью душа светилась,Как маленький Млечный Путь.Я думал о белой ночи,В которой ваша душа.* * *Прощайте, Кощей Кощеич!Еще кощее КощеяСредь пищи, вещей и чаяПищала тощая шея,Несчастье нам завещая.Но светлые чародеиУмчали нас в эмпиреи,В лазурно-смуглый ЕгипетДинастии Птолемеев,В алмазный воздух Памира,В страну Лиловых Пигмеев —О, мы улетели в лепетЗемфиры, зефира, эфира!На мгле, на волшебном кристалле,На пламени мы улетали!В лазурном и лунном небеНашли мы Царевну Лебедь,Чертог изумрудной игрушки,Прекрасной Царевны Лягушки!Прощайте, Кощей Кощеич!Здорово, Иван Царевич!* * *Арабским удивительным дворцом,игрой узора бледно-розовато-сиреневато-сизого, замысловатойигрой любуясь…Но, усталый соглядатай,я видел девушку с особенным лицом.Слепая девушка ходила подле насс водительницей, объяснявшей очень скоро,и осторожно трогала онасиреневатый край узора.Но что наказанная слепотоймогла узнать о нежной, о нежнейшейутонченности той, изысканности той,искусственности той, изнеженности той?Был взор слепой, слепой, слепейший.И я мечтал о том, что снидет Царь Царейв сиянии, в алмазном свете,что вот — Он исцелит, что Он велит прозреть,дабы узреть,узреть узоры эти!* * *