Тех жалких харчевен,Тех русских могил,«Когда легковеренИ молод я был».Москва, 1992* * *Мы сидели на кольцах Сатурна,Ели поп-корн, болтали ногамиИ смотрели, как быстро и бурноРасширяется пламя под нами.Да, нам некуда было деваться,А на родину нас не пускали.Мы к Полярной Звезде, люди-братцы,Улетим на алмазной спирали!Там заманят свободной любовьюТри сирены в сиреневой дымке(А захочется вдруг в Подмосковье —Путь свободен душе-невидимке).Но от страсти порочной и бурнойМы бежали сквозь льды голубыеИ вернулись на кольца СатурнаИ к любимой своей ностальгии.Москва, 1992* * *Сказали нам, что мир лежит во зле(«Ну и пускай! И так ему и надо!»)Мы слышали о дьяволе-козле,Лукавом змее раесада.Сказали нам: прекрасные цветы –Всего лишь сатанинские соблазны,И нет на свете Божьей красоты:Одни лишь чертовы миазмы.Но я аскетов слушать не хочуИ, поддаваясь искушенью,Любуюсь ласточкой, помчавшейся к лучу,Пахучей, праздничной сиренью.А пчелы золотятся и жужжат,И сад сегодняшний и здешний,И радует греховный ароматЧеремухи или черешни.И золотым бесовским наваждениемОсенней рощи восхищаясь,Прельщаюсь вратоадовым прельщением –И на прощение надеюсь!ИЗ ЦИКЛА «БОЛЬНИЧНАЯ СЮИТА»Михаилу КреспуМогло быть хуже? Да, могло быть хуже…На западе полоска стала уже.Какой печальный северный закат!Сломал плечо я. Душечка — больница?От жалости к себе почти не спится.Я себялюб. Прости. Я виноват.Под Новый год в больнице. Боль и слезы.На столике (ты угадала) — розыНе утешают. Горек виноград.Да, боли. Наказание Господне?За себялюбие? Вчера, сегодняЯ чуть не плакал. Да, увы и ах.Но — выздоравливаю понемногу.Весной на подмосковную дорогу(Всю в лужах, листьях, мокрых воробьях)