Волков (по кличке Конек), Василий Зайцев (он же Васька Заяц), Алексей Кириллов (Ленька-сапожник), Федор Алексеев (Лягушка) и Василий Михайлов (он же Васька Черный)».
А теперь, когда познакомились с главными фигурантами дела, вернемся в дом сапожника Демидова. В тот вечер бандиты не просто пьянствовали, они составляли план ограбления особняка на Новинском бульваре и кооператива на Плющихе. Концы — неблизкие, и бандиты решили, что без машины не обойтись. Где взять? Остановить первую попавшуюся, водителя и пассажиров вытряхнуть, Ваську Зайцева — за руль и вперед. На том и порешили…
Машин тогда было мало, так что пока увидели свет фар, бандиты успели изрядно продрогнуть. Но вот на трамвайных путях показались огни автомобиля. Бандиты выхватили револьверы и бросились наперерез! Первым их заметил шофер Ленина — Степан Казимирович Гиль. Вот как он рассказывал об этом несколько дней спустя:
«Мы ехали со скоростью 40–45 верст в час. Как только пересекли Садовую, я заметил троих, шедших по одному направлению с нами. Едва с ними поравнялись, как один подбежал сбоку и закричал: «Стойте!» В руке у него был револьвер. Я сразу сообразил, что это не патруль: человек хоть и в шинели, а винтовки нет. Патрульные всегда с винтовками, и револьверов не вынимают. Ясно, что это были бандиты, и я прибавил ходу. Владимир Ильич тут же постучал в окно и спросил.
— Что случилось? Нам что-то кричали.
— Пьяные, — ответил я.
Миновали Николаевский вокзал. Едем по улице, которая ведет в Сокольники. Тьма — хоть глаз коли, но по рельсам я ехал довольно быстро. Вдруг, немного не доезжая пивного завода, бывшего Калинкина, на рельсы выскочили трое вооруженных маузерами людей и закричали: «Стой!» На этот раз я немного замедлил ход. Посмотрел по сторонам: народу порядочно. Многие стали останавливаться, заинтересовавшись нашей встречей. Я решил не останавливаться и проскочить между бандитами: а в том, что это не патрульные, а бандиты, я не сомневался.
Когда до них оставалось несколько шагов, я мгновенно увеличил скорость и бросил машину на них. Бандиты успели отскочить и стали кричать вслед:
— Стой! Стрелять будем!
Дорога в этом месте идет под уклон и я успел взять разгон. Но Владимир Ильич постучал в окно и сказал.
— Товарищ Гиль, надо остановиться и узнать, что им надо. Может быть, это патруль?
А сзади бегут и кричат:
— Стой! Стрелять будем!
— Ну, вот видите, — сказал Ильич. — Надо остановиться.
Я нехотя стал тормозить. К машине тут же подбежало несколько человек. Резко открывают дверцы и кричат:
— Выходи!
— В чем дело, товарищи? — спросил Ильич.
— Не разговаривать! Выходи, тебе говорят!
Один из них, громадный, выше всех ростом, схватил Ильича за рукав и резко потянул его из кабины. Как оказалось позже, это был их главарь по прозвищу Кошелек.
Мария Ильинична вышла из машины сама.
— Что вы делаете? — гневно воскликнула она. — Как вы смеете так обращаться?
Но бандиты не обратили на нее никакого внимания. Ивана Чибанова, который служил в охране Ленина, тоже выдернули из машины.
Я смотрю на Ильича. Он стоит, держа в руках пропуск, а по бокам два бандита, и оба, целясь в его голову, говорят:
— Не шевелись!
А напротив Ильича стоит главарь с маузером в руке.
— Что вы делаете? — произнес Ильич: — Я — Ленин. Вот мой документ.
Как сказал он это, так у меня сердце и замерло. Все, думаю, погиб Владимир Ильич. Но то ли из-за шума работающего мотора, то ли из-за тугоухости бандит фамилию не расслышал — и это нас спасло.
— Черт с тобой, что ты Левин! — рявкнул он. — А я Кошельков, хозяин города ночью.
С этими словами он вырвал из рук Ильича пропуск, а потом, рванув за лацканы пальто, залез в боковой карман и вынул оттуда браунинг, бумажник, что-то еще — и все это засунул в свой карман.
Обо мне как будто забыли. Сижу за рулем, держу наган и из-под левой руки целюсь в главаря — он от меня буквально в двух шагах. Но… Владимир Ильич стоит под дулами двух револьверов. И мне делается страшно: ведь после моего выстрела его уложат первым. Через мгновенье я получил удар в висок, и мне приказали выметаться из машины. Не успел я стать на подножку, как на мое место ловко вскочил бандит и машина понеслась в сторону Сокольников.
— Да, ловко, — прошептал Ильич. — Вооруженные люди и отдали машину. Стыдно!
— Об этом — потом, — сказал я. — А сейчас нужно поскорей в Совет.
Так как у меня и Чибанова оружие не отобрали, мы под угрозой револьверов остановили встречную машину — уж очень хотелось броситься в погоню. Но машина оказалась дрянная, а я-то свою знал: догнать ее невозможно.
Направились в Совет. Опять беда — часовой не пускает. Ильич говорит, что он Ленин, но часовой его никогда не видел и потому отказывался признать. Тогда в дело вступил я. Мы все же прорвались внутрь, и я бросился к телефону. Прежде всего позвонил в ЧК и рассказал о случившемся Петерсу. Потом — в гараж. К нам тут же выслали три машины с вооруженными людьми.
Мне было очень не по себе от замечания Ильича, что вот, мол, вооруженные люди взяли и просто так отдали машину. Я долго объяснял, почему не стал стрелять — ведь Ильич погиб бы первым.
— Да, товарищ Гиль, вы все рассчитали правильно, — подумав, согласился Ильич. — Силой мы бы ничего не сделали. Только благодаря тому, что не сопротивлялись, мы и уцелели».
Уцелеть-то уцелели, но угроза смерти отступила ненадолго и недалеко. Отъехав метров на двести от места ограбления, бандиты притормозили и Конек стал рассматривать трофеи.
— В бумажнике одна мелочь, — хмыкнул он. — А вот документы… Мать твою так! — заорал он. — Да это никакой не Левин. Это — Ле-нин! — произнес он по слогам.
— Как так, Ленин? — не поверил Кошельков. — Однофамилец, что ли?
— Какой там однофамилец?! Написано же: Председатель Совнаркома.
— Не может быть! Неужели я держал за фалды самого Ленина?! Ну, и балда же я! Ну, и дубина! — сокрушался Кошельков. — Если бы мы его взяли, нам бы столько деньжищ отвалили! За такого-то заложника, а? И всю Бутырку — на волю! Такими будут наши условия. Поворачивай! — ткнул он в плечо Зайца. — Ленина надо найти. Такой фарт упускать нельзя.
Прыгая по сугробам и визжа на рельсах, машина понеслась назад. У пивного завода — ни души.
— Они в Совете, — догадался Кошельков. — Больше им деваться некуда. Гони к Совету! — приказал он Зайцу.
