то внешностью достаточно пальцем щелкнуть, и претенденты в очередь встанут.
Нет, так просто он не уйдет. Она сказала, что будет еще выступать. Надо повторить попытку. Терять все равно нечего. Осталось несколько часов свободы. Если сейчас измерять ее в часах.
А пока можно вернуться к пиву. Хотя выпить в кредит не получится. Они деньги сразу требуют. Но попробовать стоит.
Пилот решительно направился к стоике и взгромоздился на свободный стульчик-грибок. Бармен, молодой парень, на автомате улыбнулся ему. Он не удивился олимпийке и треникам. По сравнению с черными губами и розовой челкой это верх презентабельности.
— Слушай, брат, я приятеля жду. У него деньги. Ты мне не нальешь пока? Пивка. Любого.
Бармен еще раз улыбнулся, согласно кивнул и снял со специальной вешалки над баром последний пивной бокал.
— Слушай… Сейчас летчица выступала… С крыльями. Кто такая?
— Что, понравилась?
— На подругу одну похожа. И тоже Кристиной звать.
— Ну, вообще-то, она не Кристина. Дорогая девочка, ловить нечего. Даже Гарика отшила.
— Какого Гарика?
— Сына хозяина этого клуба… Поговаривают, что она того… Розовая. Лесби.
Только этого еще не хватало!
— В мюзик-холле танцует. А здесь так, подхалтуривает. По штуке за номер. Разве плохо?
— Точно розовая? Лесбиянки обычно страшные. На мужиков похожи.
— Откуда знаешь?
— Так это… Читал. В журнале «Садоводство».
— Ну, свечку не держал, не знаю… Но с парнями я ее ни разу не видел… Угощайся.
Он нацедил в бокал пива и поставил его на картонный кружочек. Пилот залпом осушил половину.
«Ну, дела… Что ж она мне голову морочила полгода? Про трагическую любовь плакалась, что ей так интересно со мной, что я не такой, как все… Одно утешает, что хоть баба, а не мужик».
У бармена зазвонил мобильник. Он отошел в сторонку, поговорил с минуту и вернулся к стойке.
Мобильник! Она же дала ему мобильник! И он записал его! Надо просто позвонить и попросить выйти!
Он вывернул карманы треников и вытащил обрывок газеты с написанным карандашом номером:
— Брат, один звоночек не дашь сделать?
— У тебя и трубы нет?
— Прикинь, сегодня оставил в тачке, так долбанули по стеклу и увели. Уроды. Новую еще не успел купить. Ты не волнуйся, я за минуту уложусь. Если что, заплачу.
— У меня безлимитка, — бармен снял трубку с пояса, — звони. Только не в Австралию и не на телевикторину.
— Не, мне в Питер.
Пока Пилот набирал номер, бармен наклонился к торчащему из стойки микрофону.
— Юлька, тут бокал разбили с пивом, убрать надо…
…Он зажал правое ухо рукой, чтобы грохот музыки не мешал разговору, и отвернулся от стойки. Впрочем, как по заказу, музыка кончилась, остался лишь гул зала.
Гудок. Первый. Второй…
На третьем он почувствовав странный эффект. К гудку внутри мобильника добавилась внешняя мелодия. Кажется, из какого-то старого французского фильма. Он поднял глаза, чтобы понять, откуда льется музыка, но в этот момент в трубке раздался голос. Женский:
— Алло… Я слушаю.
— Кристина?… Это ты?
Небольшая пауза. Легкое удивление:
— Кто это?
— Это Пилот. Юра… Это ты, Кристина? — еще раз спросил он.
— Да, это я…
Теперь он мог поклясться, что голос из трубки звучит в унисон с голосом внешним. И где-то совсем рядом.
Он присмотрелся. Перед ним стояли несколько девиц, но никто не разговаривал по мобильнику.
— Алло, Юра… Ты где?
Теперь он услышал ее. За своей спиной. Резко обернулся и увидел. Прямо напротив себя. Одной рукой она сжимала мокрую тряпку, второй прижимала трубку к уху.
— Я здесь, Кристина…
В ней не было ничего особенного. Встреть ее Пилот на улице, он даже бы не обернулся. Не уродина, конечно, но и не… Кристина. Возраст — около двадцати пяти, рост ниже среднего, фигура так себе — фитнесом уже не исправишь, лицо, если замазать веснушки и подвести глаза, на троечку вытянет. В общем, не гламур. Танцовщица с половой тряпкой. На ней были джинсы, футболка, клеенчатый фартук, из кармашка выглядывали желтые резиновые перчатки.
— Юр, ты извини…
Она повторила это уже в третий раз. До этого оправдывалась, что воспользовалась чужой фотографией как приманкой, а потом просто испугалась, что он прекратит с ней общаться, если она признается. Это якобы был ее первый опыт виртуальных отношений, на другие предложения после знакомства с Пилотом она не реагировала и просто не знала, как себя вести. То же касается и имени. Думала, что обыкновенная Юля не привлечет внимания. Кристина намного заманчивей. И фотку, и псевдоним позаимствовала у стриптизерши. Видела, как по ней мужчинки слюни пускают…
Ну-ну… Он сам виноват. Знал же, что за броскими именами и фотками прячутся в лучшем случае малопривлекательные неудачницы. И все-таки повелся. Как лох дешевый. Обидно. Последние часы земного существования будут потрачены вхолостую.
Кристи… тьфу ты, Юля… пока ничего не спрашивала про него. Ни как он тут очутился, ни как ее нашел, почему он в таком виде. Только извинялась и пыталась оправдаться.
Они сидели на улице, под открытым небом, недалеко от служебного входа в «Убежище». На двух пластиковых ящиках из-под пива.
— Про Париж тоже сочинила? — мрачно усмехнулся Пилот.
— Нет, Юрочка, нет… Я там правда была. Три дня. Накопила и съездила. Очень хотела посмотреть. И с танцами не обманула. Я хореографией занималась… До шестнадцати. Потом сказали, что мало перспектив.
«Еще бы… С такой фигуркой».
— И вообще ни с чем тебя не обманывала, ну кроме… Но я все равно буду танцевать. Уже танцую. В группе. Белли-данс. Восточные танцы. Два раза в неделю. Педагог сказала, у меня способности. Но, чтобы выступать на сцене, надо много заниматься, брать частные уроки. А это дорого. Поэтому я здесь… зарабатываю на занятия. Просто… Кризис сейчас, никуда не устроиться. И «Крупу» я на самом деле закончила… Институт культуры. Имени Крупской… А ты? Правда летчик?
— Пилот… Гражданская авиация. Вот, прилетел.
Из двери убежища выглянула официантка, пошарила глазами и, увидев Юлю, позвала ее к станку, мол, заканчивается посуда.
— Сейчас, — отозвалась та.
— У вас что, нет посудомоечной машины?
— Есть, но у нее цикл мойки большой — два часа. Не справляется. Руками быстрее. Я в перчатках мою, но все равно кожа на руках сохнет. Приходится кремом мазать.
Смешной разговор. Про посудомоечную машину. За три часа до…
— Ты каждую ночь здесь?
— Нет, два через два. Но я и в выходные по ночам почти не сплю. Привычка. Днем отсыпаюсь. Ты ведь тоже не спишь?
