и канюков. — Прежде чем мы начнем,— добавил он,— я хотел бы предупредить, что вообще-то мы не одобряем собраний. Вместе с тем мы признаем, что бывают ситуации, когда обмен мнениями необходим.
— Не могу не согласиться. — Главарь норок криво улыбнулся. — В последнее время появилось довольно много тем для обсуждения. Почему бы нам не позабыть о наших различиях' и не поболтать? Это ведь никому не повредит, верно?
Последние слова Меги заставили рассмеяться малыша с остроконечной хрящеватой мордой, который неожиданно появился рядом с вождем. Смех у него был пренеприятный, и Филин невзлюбил тварь с первого взгляда. Как ни странно, это только укрепило его во мнении, что между ним и вождем норок много общего и что оба они осознают это. Мега, в свою очередь, проникся к Филину теплыми чувствами за его практический, сугубо земной подход к проблеме. То, что Филин привел с собой барсука, внушавшего норкам почти мистический ужас, и свирепых канюков, говорило о мудрости лесного предводителя, хотя иногда Меге казалось, что автором идеи могла быть шумливая черная птица, которую Филин представил как Раку. Со слов Психо, Мега уже знал о породе грачей, которые очень умело организуют свое совместное жилье и работу на полях.
— Как вам, должно быть, известно, люди представляют для нас такую же проблему, как и для вас, — без обиняков обратился Мега к Филину. — Поэтому мне хотелось бы, чтобы вы выслушали, какой у нас появился план. Возможно, с его помощью мы сумеем избавиться от людей.
— После чего вы, надо думать, тоже свалите отсюда, — неожиданно вставил Борис.
Филин поморщился, а Мега с любопытством повернулся к этому огромному серо-черному зверю с широкой
полосатой головой, о котором его подданные говорили не иначе как вполголоса.
— Я не имел этого в виду,— неожиданно мягко возразил он.
— А зря, между прочим! — презрительно фыркнул барсук. — Я — зверь простой и сюда пришел не для того, чтобы ходить вокруг да около. Поэтому я скажу откровенно: мы не какие-нибудь лопоухие трепачи, которые с ума сходят из-за всякой хреновины вроде петиций и прочего! Мы — хищники, которые всегда правили этим лесом, и мы по горло сыты тем, как вы разрушаете его. Сюда мы пришли только из-за людей. Они, конечно, тоже подонки, как и вы, да только по сравнению с ними все норки — просто цыплячий корм!
Услышав такое заявление, норки вокруг заворчали, а у многих шерсть на загривке встала дыбом. Никто никогда не называл норок цыплячьим кормом! И подонками тоже! Борис заворчал и чиркнул по земле огромной лапой, вооруженной мощными когтями. В земле образовалась глубокая канава, но Мега сделал легкий небрежный жест, который означал, что оскорбление надлежит оставить без последствий. В конце концов, барсук лишь высказал мнение подавляющего большинства лесных жителей. Вряд ли даже самые тупые из норок всерьез считали, что в лесу их горячо любят и ценят.
Но Борис еще не закончил.
— Это вам, норкам, а не людям необходимо задать хорошенькую трепку! — проревел он, делая шаг по направлению к наглецу-тяжеловесу, который требовал, чтобы они сказали пароль, и остановился, только когда между кончиком его носа и встопорщенными усами противника осталось всего несколько вершков. Оба напряглись и стояли неподвижно, и канюки в тревоге распахнули свои огромные крылья.
Филин, чувствуя, что переговоры развиваются не совсем так, как он рассчитывал, кивнул Меге в знак того, что пора объединенными усилиями разрядить ситуацию, и почувствовал даже нечто вроде благодар-
ности, когда главарь норок понял намек и начал действовать.
— Хватит, Макси! — резко сказал он, вставая рядом с Борисом. Под его взглядом усач попятился.
— Пожалуй, будет лучше, если мы обсудим существующее положение наедине, — предложил Мега, поворачиваясь к Филину и Раке. — Почему бы нам не пройти ко мне в нору?
Филин заколебался. На открытом месте он чувствовал бы себя гораздо увереннее. Сумеет ли он сохранить самообладание в замкнутом пространстве подземелья и не выпустит ли из когтей инициативы? Вместе с тем предложение вождя норок позволяло избежать не связанных с делом помех. Да и не хотелось Филину терять достоинство перед лицом врага. Логика подсказывала ему, что если бы норки действительно хотели на них напасть, то, имея такое превосходство в численности, они с равным успехом могли проделать это как в норе, так и на открытом воздухе. Если и Рака согласится пойти с ним, он не будет так страдать от клаустрофобии.
Филин согласился, однако на его условие насчет Раки вождь норок ответил, что в таком случае он хотел бы, чтобы с норочьей стороны на переговорах присутствовал также Психо — тот самый, с неприятной заостренной мордой. Филин не возражал.
— Вы ведь не собираетесь уединиться в какой-то помойной яме с этими двумя кусками дерьма? — недоверчиво проворчал Борис, когда услышал новости. Может быть, они и были с Филли друзьями, но этого он уже не мог вынести спокойно.
Филин отвел его в сторонку и доверительно попросил побыть на страже вместе с канюками, пока он с Ракой спустится вниз.
— Это очень важно, — умоляющим тоном прибавил он. — Никогда не знаешь, чего ожидать от этих норок, а ты так силен, так бесстрашен!
Барсук, непривычный к такой грубой и прямой лести, быстро сдался, и Филин с Ракой протиснулись в подземный ход.
Глава 51. ДА ЗДРАВСТВУЕТ РЫНОК!
В логове вождя норок оказалось почти пусто; неровный пол был едва прикрыт сухой травой, а низкий потолок заставил Филина испытать несильный приступ клаустрофобии, с которым он благополучно совладал, напомнив себе, что его собственное дупло в стволе старого бука было гораздо менее просторным.
Рака страдала не столько от тесноты, сколько от темноты подземелья; как она ни напрягала зрение — все равно не могла рассмотреть ничего, кроме неясных теней. К счастью, и Филин, и обе норки прекрасно ориентировались в темноте, и на Раку никто не наступил. Все четверо понимали, насколько хрупким было установившееся между ними доверие, а ведь именно по этому мосту им предстояло сделать еще несколько шагов навстречу друг другу. К тому же все они, включая и Раку, были хищниками, то есть существами, склонными добиваться своего решительными действиями и силой, поэтому им было особенно трудно направить свои помыслы в русло сотрудничества. Но поскольку это было необходимо, каждый попробовал взглянуть на проблему с точки зрения противной стороны, и тогда все четверо начали лучше понимать затруднительное положение, в котором они оказались.
Между тем на межличностном уровне Филин неожиданно обнаружил, что вождь норок обладает определенной притягательностью и даже способен вызвать уважение и симпатию. Несмотря на его жуткие глаза, в которых продолжала тлеть жестокая искорка, Мега казался достаточно откровенным и прямолинейным. С ним было легко разговаривать, а его приверженность здравому смыслу и степень открытости были даже больше, чем можно было ожидать в данной ситуации. Филин даже начал питать слабую надежду, что из их похода к норкам в конце концов может выйти что- нибудь путное.
