В качестве бесспорного владыки леса и его окрестностей Альфонс никогда не присоединялся ни к утреннему радостному щебету своих подданных, ни к их торжественному вечернему многоголосью. Для прочих птиц это был способ подтвердить свои права на свой участок, а ему это, естественно, было ни к чему. Зато теперь из его приоткрытого клюва полилась громкая гармоничная мелодия, к которой тотчас присоединилась Берта. Это был настоящий гимн любви в исполнении дуэта двух любящих сердец, при первых звуках которого щелкуны бросились к своим грохоталкам, чтобы заглушить их, а Очень Важная Персона замерла, словно загипнотизированная этими нежными и радостными переливами. Жители леса, зачарованные пением своего императора, тоже затихли, внимая его чудесному голосу, и даже река, с веселым журчанием преодолевавшая каменистые перекаты, казалось, примолкла, чтобы не мешать этой волшебной песне лететь над долиной. Как впоследствии утверждал соловей, едва не охрипший от зависти, установилась такая тишина, что можно было расслышать, как падает с дерева увядший лист.
Но наконец Альфонс и Берта закончили свою песнь громкой заливистой трелью и, слегка кивнув своим зачарованным слушателям, снялись с ветки и полетели обратно в лес. Люди на берегу провожали их бурными аплодисментами.
Вечером следующего дня все было кончено. На шоссе перед мостом остановилась еще одна длинная черная гро-хоталка, из нее вышли два мрачных человеческих существа, одетые в сменные шкуры серого цвета, очень подходившие к выражению их лиц. Не теряя времени, они перешли мост и зашагали через Долгое поле к Калитке.
— Пятый этап! — взвизгнул М-Первый.
— Цыплят по осени считают,— крикнул в ответ М-Второй. — Но ты прав — выглядит это неплохо.
Двое людей остановились возле Калитки и прилепили к верхней перекладине небольшой белый квадрат. После этого они пошли дальше по изуродованной Тропе, с трудом перепрыгивая через небольшие лужи и далеко обходя участки, залитые сплошной жидкой грязью. Добравшись до Большой поляны, они быстро раздали маленькие белые квадратики каждому из работающих людей, а один прилепили даже на желтую копалку. Один из белоголовых попытался их остановить, и люди о чем-то заспорили, после чего двое в сером вернулись по Тропе туда, откуда пришли. Как только они появились из леса, собравшиеся у моста щелкуны разразились радостными криками, а двое сели в свою черную грохо-талку и укатили.
Тем временем люди, которые остались в лесу, прекратили работу. Они заглушили обе желтые копалки и собрались тесной группой, вертя в руках белые квадратики и негромко переговариваясь. В конце концов — с видимой неохотой — они собрали свои инструменты и тоже зашагали по Тропе к выходу из леса. Когда они переходили мост, щелкуны окружили их и стали приплясывать вокруг, громко вопя.
Прислушиваясь к сердитым человеческим голосам, несущимся с Долгого поля, М-Первый и М-Второй были вне себя от радости. Белоголовые и щелкуны явно угрожали друг другу!
Неожиданно двое людей в самом центре толпы замахали кулаками, нанося друг другу удары, и гневные крики стали громче. Остальные сначала собрались в кружок вокруг дерущихся, потом толпа заколыхалась, и драка приобрела всеобщий характер. Люди молотили друг друга кулаками, и лесные жители вскрикивали от востцрга каждый раз, когда кто-нибудь из них падал на землю, сбитый могучим ударом.
Некоторое время спустя на шоссе появилась еще одна грохоталка, но она не грохотала, а издавала громкий воющий звук. На крыше ее мигал яркий синий огонь. Она со скрежетом затормозила возле дерущихся, и из нее выскочили еще три человека в черном.
— Это «уя-я-я-у»! — хором крикнули.норки и заплясали на месте. — Мы вызвали «уя-я-я-у»! Шестой этап кампании достигнут! Как планировалось! Ура!!! Представление окончено! Мы сделали это!
— Что? Что вы сделали? — забеспокоились лесные жители.
— Спасли лес, вот что! — проорал в ответ М-Пер-вый. — Разве вы не видите? Из-за этого люди и передрались!
— Но почему? — недоуменно допытывались лесные жители.
— Потому, вы, идиоты! Щелкуны получили доступ к своему товару! — объяснил М-Первый, выписывая замысловатые коленца. — Теперь они никому его не отдадут! Эти белые квадратики — вы их видели? Теперь лес официально признан уникальным!
Лесные жители недоверчиво переглядывались. Может быть, М- Первый спятил? Неужели он всерьез рассчитывает, что они поверят, будто такая мелочь, как эти маленькие беленькие квадратики, спасли их всех? Ничего особенного пока не произошло. Правда, люди у моста подрались между собой, ну так что с того? Самцы всех видов, бывает, дерутся друг с другом. Кроме того, схватка еще продолжалась, и сказать, кто одержит верх — щелкуны или белоголовые, — пока было нельзя.
Неожиданно один фазан, изо всех сил размышлявший над тем, что бы это значило, крикнул во все горло:
— Лес — это товар!
— Правильно! — хором подхватили остальные. — Лес — это товар! Товар — первый сорт! Ого!
Знакомые слова утешили их, хотя смысл их по-прежнему оставался в тумане.
М-Первый и М-Второй тем временем подбежали к Альфонсу, который, совершив свой триумфальный вылет, скромно держался в тени, наслаждаясь заботой отряда завирушек.
— Можешь проваливать! — крикнули ему норки. . Альфонс с недоумением воззрился на них.
— Ты сделал свое дело, Ничтожное Величество! — проорал М- Второй. — Лети, празднуй свой успех, самодовольная, тщеславная, глупая канарейка! Ваша Жел-тость, тьфу! Простофиля ты, и больше никто!
Он расхохотался и повернулся к Берте:
— И ты тоже, Тупоголовое Величество, гнутоклювая уродина, старая неряха! Проваливай, пока цела!
У Альфонса отвисла челюсть. Рабыни-завирушки тоже застыли, вылупив глаза и разинув клювы.
— Давайте, глупые птицы! — издевательски добавил М-Второй и захихикал как ненормальный, взявшись за бока. — Глотайте, да не подавитесь! Можете меня убить за оскорбление императора!
С этими словами он повалился на спину и задрыгал в воздухе всеми четырьмя лапами.
Альфонс и Берта сидели на ветке все так же неподвижно. Они явно не понимали, что происходит, и настроение норок внезапно изменилось.
— Летите отсюда, оба! Кыш, ублюдки! — прорычали М-Первый и М-Второй, подбегая к дереву.
В полной растерянности Альфонс и Берта взмыли в воздух и неуверенно полетели к шоссе, на котором остановилось еще несколько грохоталок, на разные голоса завывавших свое «уя-я-я-у!». Выскочившие из них люди в одинаковой одежде с блестящими пуговицами пытались прекратить драку.
Когда над рекой снова появились золотая иволга и дрозд, белоголовые, «пуговицы» и щелкуны перестали тузить друг друга и, задрав головы, принялись глазеть.
