позволять даже старым друзьям копаться в своих чувствах.
Однако, несмотря на ограниченное действие защиты, я не торопился побыстрее закончить с едой. Интуиция просто кричала, что выслушать откровения мага мне будет не очень приятно.
И все же, как мы ни тянули время, пихая в себя явно лишние куски, настал момент, когда есть стало просто нечего.
— Ну, Хенрик, рассказывай, — складывая в корзину пустую посуду, предложила Кларисса.
Я еще надеялся, что у нас есть хоть пара минут, пока аккуратная магиня унесет корзинку в дом, но она просто поставила ее на пол и, положив подбородок на сплетенные пальцы, уставилась ожидающим взглядом.
— Про что рассказывать? — занервничал маг.
— Про все. Почему лорд Монтаеззи женился на твоей сестре. Почему его отец на ней женился. Почему она так не хочет возвращаться к первому супругу. Ну?
А при чем тут… кто на ком женился? Или она хочет найти скрытые мотивы? Ну, так это никому не поможет, даже самые благие мотивы не искупают тяжести содеянного!
— Это не моя тайна… — начал было Хенрик, но Кларисса резко стукнула кулачком по столу.
— Раз ты в это ввязался… и позволил ввязаться своей жене… — Тут она вопросительно взглянула на меня, и я прекрасно понял, что значит ее взгляд.
Официальным лицом, имеющим право подтвердить добровольность их брака, могу быть и я. Если захочу.
Вот только я пока и сам не знаю, чего я захочу в следующую минуту. Признать их мужем и женой и отправить в суд как преступную группу… или опровергнуть его слова и тем самым облегчить участь Мариты.
— Это я во всем виноват, — внезапно охрипшим голосом сообщает Хенрик. — Мне не понравилось, что внезапно воскресший Терон будет хозяйничать в замке, и я решил выдать сестру за Зигеля. Он моложе… и более доверчив. Им легче манипулировать! А Терон властный, жестокий… моя сестра… его не любит. Вот я и придумал этот план и заставил женщин меня слушаться. Ведь я же маг!
Я гляжу на Хенрика и не верю своим ушам.
Он врет.
И врет чудовищно! Я знаю, как он нежно любит сестру и Мари, он никогда бы не стал их заставлять делать нечто подобное!
Значит, собирается взять всю вину на себя. Только еще не понимает, что из этого ничего хорошего не выйдет.
Мари вернут к отцу, и он немедля выдаст ее замуж по своему выбору. Зию… Ортензию… вернут этому негодяю. А самого Хенрика запрут в подвалах ковена и будут использовать как инструмент для зарядки накопителей.
— Я тебе не верю. Ты неправильно просчитал все последствия своего заявления и очень об этом пожалеешь, если не расскажешь, как все было на самом деле. И если твоя сестра достойна помощи, то ты ее получишь, я в этом клянусь! — мягко сообщает ему Клара, и я от всей души благодарен ей за это.
Но искренность добрых намерений магини до Хенрика не доходит.
— Я не могу… как вы не понимаете?! — С болью и укором смотрит он на нас. — Я клятву давал перед Всеслышащим!
— Кому клятву? — разочарованно интересуется Кларисса.
— Ей. Ортензии. Но… это и не ее тайна. Она тоже клятву давала.
— Ладно, — соглашается Кларисса, тяжело вздохнув, — мне нужно немного подумать. А вы пока отдыхайте, на втором этаже есть свободные спальни.
Ну, про эти спальни я и сам знаю. Сколько раз там отсыпался после заданий. Дом построен так хитро, что с улицы кажется одноэтажным. А на самом деле в доме имеется просторная мансарда, где расположены четыре небольшие спальни и аккуратная купальня.
Я веду туда Хенрика по узкой деревянной лесенке с витыми перилами и размышляю о том, что может придумать в нашем случае Кларисса.
Изворотливости ее ума мне приходилось удивляться не раз, но я точно знаю, что и она одна ничего не решает. Уж слишком часто магиня круто меняла ею же самой предложенные планы. После того как уходила «подумать». Значит, советуется с кем-то более мудрым или располагающим более полной информацией. А возможно, и властью. И кто это может быть из главных магистров, я не хочу даже догадываться. Меньше знаешь — крепче спишь.
Потому-то я и не удивился, когда она не стала больше расспрашивать Хенрика. Ведь в ее власти вызвать жреца храма Всеслышащего и попросить освободить мага от данной им клятвы. Во благо стране и короне!
— Выбирай, где будешь отдыхать, — поднявшись в маленький холл верхнего этажа, предложил я.
— Все равно, — безразлично буркнул Хенрик. — Ты хотел… рассказать про Зигеля.
— Не хотел, а обещал. В ответ на твой честный рассказ. Но ты же солгал? Значит, и я в ответ тоже могу только солгать, — резко обрываю его надежды и ловлю разочарованный взгляд.
А на что он, собственно, надеялся? Что я начну в открытую ему сочувствовать? И пойду против закона и собственных принципов? Ну, так я и так сочувствую, правда, пока сам не понимаю, почему это делаю.
А вот все остальное он еще должен заслужить.
В небольшой спальне из мебели только кровать, столик и кресло. Шкафы встроены в покатую стену, и там же имеется несколько тайников на всякий случай. Да и подземный ход под домиком есть, и даже я не знаю, куда он ведет.
Кларисса как-то проронила, что ход остался от старого здания и давно не чищен, но я ей почему-то не поверил.
Мне не хочется спать, куча разных предположений терзает мой мозг. И некоторые из них настолько чудовищны, что мне потребовалось призвать свое разбушевавшееся воображение к порядку, чтобы отбросить их как несостоятельные.
— Грег… — Стук в дверь, раздавшийся примерно через час, воспринимается мной как спасительный стакан воды в летнюю жару.
— Входи.
— Что мне будет… ты знаешь?
Знаю. И с удовольствием, не скрывая подробностей, выкладываю белеющему на глазах Хенрику.
— Но ведь… если она моя жена…
— Если тебя признают преступником, ее отец тут же получит для нее развод. Это если ее вообще признают твоей женой. И тогда ничто не спасет Мари от брака с бароном… как его имя…
— Но… неужели нет никакого выхода?
— Есть. Признаться во всем честно. Если не хочешь выдавать тайну, пригласим жреца.
— Я… должен подумать… — бормочет несчастный маг и быстро скрывается в своей спальне.
Немного постояв, иду вниз, на веранду. Лучше сидеть там и наблюдать, как бабочки вьются над распустившимися цветами, чем сводить себя с ума нелепыми предположениями. Так уже много раз бывало в моей практике: напридумываешь всяких страшных тайн, а правда окажется до противного банальной.
У людей имеется не так уж много серьезных поводов для совершения недостойных поступков.
Этот день мне показался длинным, как северная ночь. Я не мог уйти в город, чтобы развеяться, — Кларисса, все время занятая делами, велела приглядывать за магом.
А взять его в город я бы и сам не решился. Хенрика настолько выбили из рамок события этого утра, что он стал беспомощнее маленького дитяти.
И только в эти часы я наконец окончательно убедился, что Дорж был совершенно прав. Когда заявил, что, несмотря на возраст, старшей в их маленькой семье является Ортензия. Я с печалью смог наблюдать, что именно ее отсутствие превратило парня в растерянного мальчишку.
Ужинали мы поздно и молча. Кларисса выглядела страшно измученной, и накопители на ее груди
