— К Доротее?
— Именно к ней.
— Все переходили на её сторону, а так могли и убить!
Я покачал головой:
— Последнее, у тебя наверняка сегодня получится
У парня вновь задрожали губы.
— Достаточно какой-то смазливой девке повилять задом и немного поколдовать с жабьими лапками, как все юнцы готовы идти за ней на смерть, — проворчал я.
Посмотрев на всхлипывающего мальчишку, я не выдержал.
— Успокойся, я же не сказал, что ты точно умрешь. Может это ещё не последний твой день, и ты даже когда нибудь ещё увидишь своих родителей. Родные то у тебя есть?
— Есть! Мама и маленькая сестренка. Ей недавно исполнилось четыре годика, — парень снова заревел, видимо вспомнив свою семью.
— Ты понимаешь, что с ними будет, когда они узнают, что их сын и брат предатель. Я уже не говорю об отношении к ним со стороны имперских чиновников.
Сито совсем расклеился и ревел, словно это ему исполнилось четыре года, а не его сестренке.
— Замолчи! — раздраженно проговорил я. Мне становилось жаль его, и я злился на себя за то, что заговорил с этим парнем. Сито не отреагировал.
— Заткнись, или я отрежу тебе ухо! — угрожающе проговорил я.
Мальчишка втянул голову в плечи и постарался взять себя в руки.
— Вот молодец, — похвалил я его и посмотрел на двух других пленных, собираясь узнать, кто они такие, но в этот момент сзади лязгнуло лезвие ножа. Я резко обернулся и увидел, как Рамсай держит свой кинжал у лица наемника, вернее той кровавой маски, в которую оно превратилось. Поднявшись, я заставил себя подойти к ним. Запах крови и её следы на форме и лице капрала вызвало у меня отвращение к происходящему, усилившееся оттого, что я сам принимаю в этом участие. И, по сути, в глазах пленных, являюсь таким же садистом, как и мой капрал.
— Сейчас ты заговоришь, — прошипел Рамсай. Его и без того суровое лицо исказилось, в глазах была только ненависть и злоба.
— Довольно, капрал! — крикнул я. — Какая польза будет оттого, что ты его сейчас прирежешь. Успокойся!
Все ещё не спуская глаз с наемника, капрал вернул свой кинжал в ножны и отошел в сторону.
— Дарин! — позвал я второго капрала. — Куда ты делся, Дарин!!
— Он спит, — проговорил Рамсай.
— Спит!? — я не смог скрыть своего удивления. — Ну конечно! Самое подходящее время и место. Дарин!!! — меня все больше бесило происходящее. Я не палач! А меня заставили заниматься самым мерзким, что есть на войне.
— Да, лейтенант, — послышался его голос из дальнего угла барака.
— Развяжи тех трех, — я указал на связанных пленников — мальчишку отведи к столу, а этих оставь там.
— Развязанных!?
— Что? Да нет, свяжи их потом опять.
— А мальчишку? — Дарин подошел к пленным.
— Его просто оставь на стуле.
— Хорошо, лейтенант, — равнодушно пожав плечами, он принялся исполнять мой приказ.
Проследив за ним взглядом, я повернулся к наемнику. Немного постояв возле него, я пододвинул к себе маленький стол и, облокотившись на него, обратился к пленному:
— Почему ты так защищаешь эту стерву? Если ты не знаешь, куда она могла скрыться, так и скажи. А мы уж сами решим правду ты говоришь или нет.
Наемник лишь глянул на меня и вновь уронил голову.
— Ты же не относишься к тем юнцам, — продолжал я — которым она вскружила голову, затащив в постель. А затем, когда использовала на все сто, просто бросила. Бросила, как использованный пакет от сахарных орешков. — Мне показалось, что он скривился.
— Ты наемник. С тебя спрос совсем не такой, как вон с того. — Я указал рукой на сидящего Сито.
— Я ничего не скажу, — наконец прохрипел он.
— А у тебя есть что сказать?
Не дождавшись ответа, я продолжил:
— Твоя армия разбита. Свой контракт ты отработал честно и до конца, а вот Доротея оказалась дрянью. Она бросила всех вас, пока вы сражались. Вы за неё умирали, а она поджала хвост и сбежала. Может, она уже утонула в болоте, блуждая, поэтому проклятому лесу, а может, она отступила на заранее подготовленное место, прикрываясь вами. И сейчас посмеивается над вами болванами, в каком нибудь теплом местечке в ожидании своих подельщиков, которые доставят её к папочке.
— Это ложь! — у одного из пленников вдруг прорезался голосок — она сражалась до последнего и жгла вас псов не щадя себя! Только ранение не позволило ей забрать ещё сотню жизней шакалов 'Оборотня'.
— Так шакалов или псов? — улыбнулся я, поворачиваясь к нему.
— Идиот, — прошептал наемник с усилием.
— Капрал! Тащи этого борца с тиранией ко мне, — приказал я.
Дарин разрезав веревки, схватил говорливого пленника за шиворот и швырнул в мою сторону. Прокатившись по земле, он оказался возле моих ног.
— Так значит, ты видел, как её ранило? Очень хорошо. И что же было дальше? Ведь не оставили же её лежащей на земле?
Пленник поднял на меня глаза. Судя по выражению его лица, он понял, что зря начал болтать, тем более о шакалах и псах. Нередко происходит так, что человек в один миг становится бесстрашным героем, не боясь ничего и некого, а затем, когда вспышка героизма проходит, превращается в жалкое существо, готовое ради спасения своей жизни готово на любое нелицеприятное действие. Вполне может быть, что я и сам такой, просто пока избегал возможностей проверить это. Поэтому всегда, прежде чем, что-то делать долго думаю. Этот тип начал думать после того, как его язык почти привел его на край могилы. Желая выправить ситуацию, он заговорил:
— Её накрыло заклинание вашего мага прямо в доме.
— Это тот дом что сгорел? — уточнил я.
— Да, господин офицер, — кивнул он.
Я усмехнулся. Только что я был 'шакалом' и 'псом'.
— И кто же её спас? Ты это видел?
— Да. Здесь была полная неразбериха, но вот он, — пленник показал на наемника — бросился в дом и ещё….
— Бросился за ней!? — прервал я его и, подойдя к наемнику, заглянул в его глаза — может она была не так уж и плоха? А воин? Если её спасают, рискуя своей жизнью, даже наемники!
— Позволю себе заметить, — зоговорщецки улыбнувшись, продолжил наш новый информатор — у этого наемника и Доротеи были отношения пикантного свойства.
— Пикантного свойства? — прищурился я.
— Этот человек был влюблен в неё
— Вот как!! — воскликнул я и почувствовал, как помимо своей воли расплываюсь в омерзительной усмешке.
Я повернулся назад и увидел, как мои капралы стоят с теми же издевательскими ухмылками на лице. Со стороны мы, наверное, выглядели погано. Трое вооруженных до зубов типов стоят и смеются над связанным и избитым до полусмерти пленником. Что ж, мы исполняли свою роль — бесконтрольных ублюдков, творящих жестокость ради самой жестокости. Сейчас мы были именно такими. Не знаю почему, но перед глазами вдруг всплыл образ той женщины с ребенком из придорожного трактира. И её слова 'неужели и вы станете таким'. Улыбка сползла с моих губ, и я уже хотел сказать своим капралам, чтобы они
