всех перекусает.
И когда Алёшка собрал свои вещи, он пошёл с Пиратом прощаться. Он принёс ему много хлеба и сахара и самые свои любимые игрушки хотел Пирату подарить.
А Пират откуда-то узнал, что Алёшка, папа и мама уезжают. Он лежал около дома ужасно печальный и ничего есть не стал, что ему Алёшка принёс. Он только всё время лизал его и держал зубами, чтобы Алёшка не уходил. Тогда Алёшка подумал, что он Пирата, наверно, больше никогда не увидит. И ему тоже стало очень грустно. Он обнял Пирата за шею, уткнулся лицом в его густую шерсть и горько заплакал.
В это время передали по радио, что сейчас прилетит самолёт, который всех повезёт в Москву. И полярники потащили свои вещи, а мама стала кричать, чтобы Алёшка шёл домой одеваться. Она его долго звала, а он всё не шёл и плакал.
И мама тогда сказала:
— Что же он не идёт? Вечно со своим Пиратом!
Они с папой пошли за Алёшкой и увидели, что он плачет, а Пират скулит. Мама стала совсем тихая и сказала, что она не знает, кто Алёшке дороже — Пират или родители. А папа положил ему руку на плечо и сказал:
— Будь мужчиной, сын!
И тут он посмотрел на маму и стал ей что-то тихо говорить.
А Алёшка в этот момент и сам не знал, кто ему дороже. Он всё держался за Пирата и плакал навзрыд. А Пират лизал Алёшку и скулил. Тоже, значит, плакал по-своему. Потом он на брюхе подполз и стал папе руку лизать. И маме тоже. Тогда мама отвернулась и сказала совсем тихо:
— Ну, я не знаю… Смотрите сами…
А папа тут обрадовался и закричал:
— Всё в порядке! Берём Пирата в Москву!
И все сразу стали весёлые. И мама тоже. А Пират сел, сделал уши торчком и всё смотрел то на Алёшку, то на папу с мамой. А потом стал прыгать и лаять.
И тут прилетел самолёт. В него сначала вещи погрузили. А потом полярники по лесенке залезли в кабину. И Пират залез. И все вместе полетели в Москву.
На этом и кончается история о том, как Алёшка жил на Севере.
До свидания!
Ну, вот и поставлена последняя точка. Книжка наша закончена. И то, что я сейчас пишу, — это уже не книжка вовсе, а просто мы с вами прощаемся, друзья.
Во взрослых книгах это называется послесловием. Но детские писатели так почему-то не говорят. Я и сам не знаю почему.
Впрочем, не об этом речь. Скажу правду: прощаюсь я с вами, ребята, а мне и грустно и приятно.
Грустно потому, что вот перевёрнута последняя страница нашей книжки и за ней уже ничего нет. Одна картинка на обложке…
Но ведь я вам рассказывал, как было в жизни, а там ещё много у Алёшки всякого случалось — и смешного и серьёзного. Только всё это осталось где-то за обложкой и в книжку не вошло.
Что ж поделаешь: ни в какой книге, даже в самой толстой, нельзя, вероятно, рассказать про всю жизнь даже самого маленького мальчика. Непременно что-то пропустишь. Непременно что-то было до того и что-то будет после — там, за последней страницей.
И грустно мне потому, что нельзя, оказывается, всю жизнь рассказать в одной книге.
А теперь расскажу, почему мне приятно.
Да всё потому же. Ведь если поразмыслить хорошенько, то это же просто здорово, что вот последняя страница перевёрнута, а Алёшку ещё ждут замечательные приключения.
Он может, как и ты, поехать в тайгу. Или в пустыню. Я точно знаю — вы ещё совершите тысячу хороших, больших дел. Всё впереди.
На дальних кораблях для вас всегда оставлены места, и ветер странствий, сильный и добрый ветер, уже надувает паруса. И это, конечно, замечательно!
И ещё вот почему мне приятно. Пока я писал, это была только моя книжка. А теперь она стала общая. Для всех. А ведь это чудесно — когда твоё становится для всех. Правда?
Ну, вот и всё. До свидания!
