Владимир родился, как мы помним, около 960 года. А так как до этого Ольга и Святослав ни с кем, кроме древлян, не воевали, легко понять, что имя сына Святослава и Малы символизировало полное примирение Ольги с древлянами, залог мира внутри державы.
Но и этим не исчерпывается сложное значение имени Владимира как «манифеста» Ольги. Кроме народного значения, оно имело еще и «ученое», в котором последний слог трактовался как старинное выражение со смыслом «слава». И нетрудно усмотреть, что «Славный Владычеством», «Славный Могуществом» есть близкий русский перевод «Могучего Славой», то есть варяжского имени Рюрика. Это означает, что Ольга заранее предназначала Владимиру именно землю Рюрика. То, что было осуществлено Святославом в 970 году, было задумано Ольгой еще в 960-м. Еще тогда она намеревалась вручить политическую жемчужину короны Варяжского дома – первую коронную землю династии – сыну древлянского брака, сыну вчерашней рабыни. Потомок князей Древлянских должен был получить Новгород в знак того, что дом Рюрика действительно славянская династия.
Вот какую важность имел для Ольги этот теоретический вопрос. Конечно, целью ее было укрепить трон Святослава и его детей. И Святослав, очевидно, также хорошо разбирался в династическом праве. Из того, что он дал Владимиру именно тот стол, который ему предназначала Ольга еще в 960 году, видно, что и в 970-м, уже после смерти Ольги, Святослав, несомненно, продолжал считать себя славянином и всю свою династию славянской, а не варяжской.
Поэтому Новгородская земля была теперь твердо в руках Добрыни. И когда Свенельд заявил, что Рюриковичи снова варяжская династия, первая коронная земля этой самой династии Рюрика твердо ответила: «Нет!»
Варяги или славяне? После смерти Святослава вопрос, казалось бы бесповоротно решенный Ольгой, снова встал со всей остротой. Теперь, в новой ситуации, не имена молодых князей, данные Ольгой, решали вопрос, а то, в каком лагере находился тот или иной принц крови. Сыновья же Святослава оказались в разных лагерях.
Так кто ж они были, юные Рюриковичи? Ответ Свенельда гласил: Ярополк – князь-варяг и вся династия варяжская! Ольга-де ошибалась, и важней всего происхождение монарха. Поэтому Олег и Владимир – тоже варяги и должны покорно следовать варяжской политике Ярополка. Ответ Добрыни гласил обратное: Рюриковичи со времен Ольги – славяне! Ибо важней всего закон, и династическое право. Ибо княжеский долг состоит в заботе о благе народа. Порукой тому слово чести Ольги и Святослава.
Дебаты об этом велись, разумеется, не во время гражданской войны, а до нее, но вопрос «славяне или варяги» продолжал стоять и в ходе войны. Действительно, вопрос о смене династии, о свержении дома Рюрика был заменен вопросом о национальности царствующей династии. Одна партия вела войну за то, чтобы на троне был Рюрикович-варяг, другая – за то, чтобы на троне был Рюрикович-славянин. Гражданская война велась на сей раз не между двумя династиями (Древлянским и Варяжским домами), как во времена Мала и потом в XI веке, а формально как бы внутри династии Рюриковичей.
Малолетство князей создало после смерти Святослава на короткий срок положение парадоксальное до крайности: династия Рюрика по существу утратила всякую самостоятельную роль. Несмотря на назревшую, а затем и разразившуюся гражданскую войну, династия как таковая никому более не мешала, она преспокойно устраивала обе враждующие стороны. Это произошло потому, что князья на сей раз не возглавляли враждующие партии, а контролировались ими. Дом Рюрика оказался обойден на обоих флангах двумя другими знатными династиями – Свенельдичей и Нискиничей. Обе они имели полную возможность не только сделать мальчиков-князей орудием своей воли, но и воспитать их в своих убеждениях. В конечном счете это должно было привести к тому, что они не могут признавать одного и того же государя, – что и произошло.
При выборе нового государя Добрыня руководствовался тем же династическим правом, на защите которого стоял в вопросе о национальности династии. Если старший сын Святослава стал отступником от династического права и недостойным государем, то законным обладателем престола должен был стать следующий сын –
Такая принципиальная постановка вопроса диктовалась самой антитезой произвола и закона. Если Добрыня возражал против того, чтобы династическое право толковалось по произволу Свенельда ради его выгоды, из этого вытекало, что и при выборе славянской партией нового государя понятие «законный государь» не подменялось просто понятиями «удобный государь» или «выгодный государь».
«Я славянин! Я древлянин!» Выбор Добрыни был верен, и, как мы уже знаем, Олег проявил себя достойной фигурой. Однако в соседнем Киеве Олега долго продолжали считать князем- варягом, аргументируя это его варяжской кровью и варяжским именем. В Киеве говорили, что Олег по малолетству стал игрушкой в руках славянской партии, неисправимых древлянских мятежников, и старались этим его дискредитировать как возможного контргосударя.
На происки Свенельда необходимо было дать ответ. Потребовалась яркая демонстрация того, что Олег вовсе не марионетка, а сам верит в принципы династического права и древлянской политической теории. Что Олег и сам ведет счет по стране, а не по крови, считает себя славянином, а не варягом и готов сражаться за славянское, народное дело.
Демонстрация эта должна была прозвучать на всю страну, убедить колеблющихся, не оставить ни у кого ни малейшего сомнения. Такой демонстрацией своего славянства и явилась для Олега его поездка к Микуле! Это был, так сказать, наглядный урок династического права.
Кроме того, в поездке имелся и частный аспект, древлянский. Демонстрация того, что в качестве князя Древлянского Олег правит в интересах своей земли и дорожит политикой и традициями не Игоря (хотя он его внук), а Мала (хотя не является его потомком). Олег выдвигался на трон не только в качестве следующего сына Святослава, но и в качестве достойного князя Древлянского (иначе он тоже подлежал бы низложению с древлянского стола, что влекло бы за собой и снятие его кандидатуры на престол державы).
Потому-то Добрыня и настоял, чтобы Олег (правнук самого Рюрика, без единой капли славянской крови) поехал к древлянскому пахарю! Олег этим как бы приносил благодарность за восстание. Мала, давшее ему, Олегу, правнуку варяга Рюрика, право и реальную возможность провозглашать теперь: «Я славянин! Я древлянин!»
Былина запомнила и высокое уважение, с которым князь приглашал Микулу для совместной борьбы против Свенельда: «Аи же ты, оратай-оратаюшко, Ты поедем-ко со мной во товарищах»[100]. Приглашение князем пахаря
Необычайной поездкой князя на пашню вопрос о славянстве Олега был окончательно урегулирован
