– Может, все-таки невеста? – жалобно предположила Луиза. – Тогда мы хоть не зря ей про Акимыча наговорили.
Юра уже не играл в великого сыщика. Он был серьезен и задумчив.
– Теперь вот и мне кажется, что папаша Мокеевой прав: корреспондент. Луиза вскинулась.
– Да? – сердито, с вызовом сказала она. – А вот моя мама говорит, что папа все выдумал.
– Спокойно, не психуй, – осадил ее Чебоксаров и продолжал: – Ну вы прикиньте: какая невеста или просто знакомая полетит к Бурундуку за тысячу километров, даже не предупредив его? А вот корреспондент – может. Особенно если про Акимыча какую-нибудь клевету написали. Корреспондент обязан сначала фактики на стороне проверить, с людьми поговорить, а потом уже встретиться с тем, про кого написали.
Луиза и Ленька мрачно молчали, а Чебоксарову пришла в голову новая мысль:
– И скорее всего письмецо это написал Луизин папаша. Снова принялся за старое. Интересно, о чем он вчера с ней говорил?
Луиза сморщила нос, перекосила губы каким-то удивительным образом, и из глаз ее, вдогонку одна другой, покатились крупные слезы.
– А еще ей Демка про пьянство наврал! – плача проговорила она. – А еще ей Альбина наболтала! За это за одно с работы выгнать могут!
– А чего ты сама наболтала? – ехидно спросил Ленька и передразнил: 'Святая ложь'! 'Благородная ложь'!
Тут уж Луиза совсем разревелась:
– Да! Сама наболтала! Потому что Акимычу добра хотела! И школе добра хотела, чтобы из нее Акимыч не ушел!
Она вдруг умолкла, поставила пятки на край скамьи, ненадолго уткнулась в колени лицом, потом выпрямилась и обратила к Хмелеву красное, мокрое, но уже спокойное лицо.
– Слушай, Ленька. Если ты сегодня же не узнаешь, корреспондентка она или нет, так и знай: я в Иленгу брошусь и утоплюсь. Я не выдержу, пока не узнаю, что мы с Акимычем натворили.
Ленька вздохнул.
– Ну, как я узнаю – корреспондентка она или нет?! Сама она на вопросы не очень-то отвечает... Правда, паспорта мама у приезжих забирает, так милиция велит, но она их в комод запирает, а ключ всегда у нее.
– Нам паспорт и не нужен, – сказал Юра. – В паспорте профессия не указывается. – Он повернулся к Леньке. – Слушай! Ты ее белую сумочку видел?
– Ну, видел, конечно.
– Вот в этой сумочке должен еще какой-нибудь документ находиться: корреспондентский билет, командировочное удостоверение или еще что-нибудь. Словом, ты должен заглянуть в эту сумочку и посмотреть, что там внутри.
Леню взяла тоска.
– А как я это сделаю? Как?
Луиза держала подбородок на коленях и большими глазами смотрела на ребят. Чебоксаров спросил Хмелева:
– Она запирает свою комнату, когда выходит из нее ненадолго, к умывальнику, обедать или в туалет?
– Ну, не запирает, конечно, если дома кто есть.
– Вот так, значит. Ты выберешь удобный момент и, когда ее не будет в комнате, проникнешь туда и обследуешь сумочку.
– Я этого не сделаю, – мрачно ответил Хмелев. – Эта тетка может вспомнить, что забыла что-нибудь в комнате, и вернуться. И... и значит, увидит, как я в ее сумочке роюсь. За кого она меня примет? За ворюгу самого настоящего! Помолчав немного, Леня добавил тихо и грустно: – Не, Юра. Мой отец завсегда честным человеком считался. И марать его этими... своими поступками я не хочу. Не желаю, одним словом.
– В общем, я завтра топлюсь, – сказала Луиза так спокойно, словно она не топиться собиралась, а в магазин сходить.
Чебоксаров усмехнулся:
– А тебе легче будет, если мы завтра узнаем, что она корреспондентка?
Луиза даже привскочила.
– Ну, ты большой, а дурак! Конечно, легче станет! Ведь мы тогда всех к ней притащим: и Альбину с Демьяном проклятых (ведь это они всю кашу заварили), и Зырянову с Ивановым, и дразнильщиков с чулками на голове... Все вместе придем к ней и скажем, какая тут ошибка получилась.
– Так это и сейчас можно ей сказать, – пробормотал Хмелев, а Луиза снова вскинулась:
– 'Сейчас'! А если она взаправду какая-нибудь невеста? Хочешь, чтобы мы наговорили ей, какой Акимыч прекрасный человек? Хочешь, чтобы она в него еще больше влюбилась? Хочешь, чтобы наверняка увезла с собой?! Нетушки!
Внезапно Юра хлопнул себя ладонями по коленям.
– Все! Этим делом придется заняться мне. Луиза и Ленька с удивлением и надеждой уставились на него, а Юра продолжал:
– Только Хмелев должен мне помочь: подготовить плацдарм и обеспечить прикрытие.
– Чего-о-о-о? – протянул Хмелев.
Чебоксаров объяснил. Подготовкой плацдарма Юра называл следующее. По словам Хмелева, окна у них всегда были открыты в летние дни, если в доме кто-нибудь находился. Но после истории с черепом и выступления дразнильщиков 'эта самая', возможно, будет запирать свое окно, даже выходя из комнаты на минуту. Операцию решено было провести во время обеда, и Ленькиной обязанностью будет под каким- нибудь предлогом уйти якобы в свою комнату, а на самом деле заглянуть в комнату Инны и, если окно окажется запертым, – отпереть его.
– Ну да! – заныл Хмелев. – А если она хорошо запомнит, что окно своими руками заперла... На кого она подумает – кто его открыл?!
На Хмелева накинулась Луиза:
– Знаешь, Ленька, ты просто другой какой-то стал с прошлого года. Ведь Чебоксаров на какой риск идет! Ведь он не в свой, а в чужой дом заберется! Да еще через окно! Если его застукают, думаешь, кто- нибудь поверит, что он не воровать полез?! А ты все канючишь... 'Ах как бы чего не вышло!.. Ах кабы на меня не подумали!..' Ты... ты не человек, а... а... (Луиза помолчала, подбирая самое точное выражение), а какая-то канючка противная.
И Хмелев устыдился.
– Ладно. Отопру, – мрачно сказал он.
– Только вот что, – провозгласил Чебоксаров, – поклянитесь своей жизнью, что никто, кроме нас троих, об этом знать не будет. Сами понимаете, какие тут звонари. Очень мне надо, чтобы по всему городу пошло: мол, Юрка Чебоксаров уже по чужим квартирам лазит!
Луиза и Хмелев дали эту страшную клятву, после чего все трое стали во всех деталях разрабатывать план операции 'Белая сумочка'. О том, что такое 'обеспечить прикрытие', как выражался Юра, вы узнаете в ходе самой операции.
Глава 20
Инна решила немного расслабиться, отдохнуть. Она побродила по местному базарчику, где дорого продавались редиска, молодые огурцы, зеленый лук и дешево – черника, голубика и черемша. Инна спросила у продавца, сколько стоит один листок черемши, тот отказался от платы и преподнес ей лист таким жестом, каким кавалер преподносит своей даме розу. В городе Инна пробовала соленую черемшу, привезенную из глубинки. Свежая черемша ей тоже понравилась, и она сжевала целиком довольно большой продолговатый лист, не замечая, что от нее теперь пахнет так, будто она съела головку чеснока.
