генерал.
– Деда, я только хотела, как лучше. Посмотри, ведь этот бедняжка с непокрытой головой мучится на солнцепеке, – объяснилась Герда на непонятном для большинства немецком.
– Мне и так пришлось внушить капитану легенду, будто стюард и боцман сбежали в Колумбию. Отдай сюда яд, дрянная маньячка!
Доктор шлепнул на лбу москита, и на звонкий хлопок одиннадцать наряженных в гетры, кожаные шорты и тирольские шляпы телохранителей дружно похватались за длинноствольные револьверы. А когда просекли ошибку, их хмурые рожи не перекосились улыбками ни на грамм.
– Деда, я хотела тебе рассказать. Помнишь, ты меня попросил прошвырнуться по богеме, и если наткнусь на молодых музыкантов, нагло нарывающихся на контракт в Сибирь, немедленно тебе сообщить? Так вот, я безумно втюрилась в одного славного парня…
Мартин продолжал требовательно жечь родственницу взглядом.
– Ну, и пожалуйста, – дрянная девчонка нехотя отдала бутылку пива. При этом в молодежном рюкзачке у нее за спиной подозрительно звякнуло стекло.
Мартин швырнул компрометирующую бутылку подальше, и она, красиво заискрив на солнце, гикнула об борт парохода рядом с гордой надписью «Хосе Санчес Лабрадор» [81] .
– У нас тоже есть традиция разбивать бутылки об борт. Только корабль должен быть с нуля, а в бутылке должно быть шампанское, – одобрил подкравшийся Евахнов поступок инвалида на непонятном для остальных русском, – Так это и есть ваша фазенда? Впечатляет. Особенно красивы свисающие прямо в реку ветки деревьев. У нас в России есть похожие деревья, ивы называются. – Евахнову нестерпимо хотелось делиться впечатлениями. Прямо какой-то словесный понос. И еще Евахнова малость колбасило. Может, это тропическая лихорадка? Но откуда, ведь генерал за службу сделал в сто раз больше прививок, чем получил медалей?
Мартин по инерции покосился на экран мобильника. «Правда» – свидетельствовал детектор лжи.
А вот пятый спустившийся по трапу пассажир в баскетбольных трусах и футболке, квадратноплечий детина с горильей челюстью, промолчал. Может потому, что тяжелую челюсть поленился опускать и поднимать. И за молчание Мартин был ему очень благодарен. Детина чуть ли не единственный пялился не на деревню индейцев, а на противоположную деревне влажную стену джунглей. Издали это походило на груду застывших зеленых пузырей. Этакое вертикальное нагромождение зеленых лохматых наростов, перечеркнутых вкривь и вкось бледными стволами деревьев и лиан.
На шатких мостках телохранители выстроились вокруг инвалидного кресла по бразильской футбольной системе, и процессия двинулась к маячащему метрах в двухстах форту.
Генерал откровенно залюбовался индейским селением. Побеленными известью хижинами, скорее даже не хижинами, а навесами, в тени которых меж столбами болтались гамаки. И вывешенными на колья загонов для скота тыквенными сосудами. И опять среди бразильцев померещился призрак беззаветного Валеры Зыкина. Но Евахнов уже привык, даже настроение почти не испортилось.
– Похоже на военный городок где-нибудь в российской глубинке, – поделился путевыми наблюдениями Евахнов, повязывая от солнца на голове носовой платок. Впечатления так и распирали русского генерала. Молчать не было сил. И еще генерала помаленьку колбасило, помочь мог только глоток текилы. Этой текилой Мартин потчевал генерала все путешествие.
– Я думал – на концентрационный лагерь в Сибири, – из последних сил стараясь быть вежливым, буркнул Мартин и самой малой скоростью двинул вперед по прогибающимся доскам. Еще не пришел час выдавать русскому генералу свои истинные намерения.
А намерения были таковы: принять ванну; еще раз связаться с Кортесом, нашел ли тот наконец ключ номер два; если нашел, забрать ключ номер один из тайника; потерять здесь русского генерала навсегда; и отчалить. Только не нравилась партайгеноссе Мартину обстановочка. А нюху своему фриц привык доверять, больше чем любимой мутер, иначе не дожил бы до столь преклонного возраста. Вот он – форт. Вон – часовые на вышках, даже солнце плещется на стволах шмайсеров. Но хоть бы кто дернулся встретить дорогого гостя. Совсем в этой глуши распустились.
А жара стояла вокруг звенящая. Будто торговцы мелочевкой в экзотическом порту, москиты тучами роились над и в ус не дующими часовыми на вышках форта, и над туристами. И сероводородная вонь в трахеях царапалась.
Но индейцам все нипочем. Как отплясывали в расфуфыренных нарядах, так прямо через трясину двинули на поклон к мосткам.
Подозрительный Мартин прикинул, вся ли деревня поголовно вывалила его уважить. Так и есть – около двухсот копий. Индейцы брели по пояс в тине, разрезая островки тростника, гоня перед собой перепуганных лягушек и держась за руки, чтоб кто-нибудь оступившийся не сгинул в болоте. На их головах в такт движению раскачивались фантастические султаны из перьев.
– У нас в России народ тоже если загуляет, так про несжатые хлеба и некормленую скотинку забудет, – попытался сказать Мартину приятное Евахнов.
Партайгеноссе Борман чуть не прокусил себе губу от досады. Он второй день накачивал русского подмешанными в текилу скополамином и пентоталом натрия [82], и ноль секретов. Нет, генерал не молчал. Точнее, не умолкал ни на минуту.
Мартин узнал, что, как боевые породы (не путать с бойцовыми), используются овчарки, ротвейлеры, лабрадоры и некоторые помеси… Стерилизация собак не практикуется для сохранения высокой агрессивности… Курс дрессировки по обнаружению взрывчатых веществ занимает семь месяцев, и псу приходится запоминать два-три новых запаха в неделю… Натренированная собака должна уверенно брать след десятичасовой давности, а хорошо подготовленные собаки способны унюхать и двухсуточный след. Если же убегающий рассыпает перец, то это даже на пользу собаке. После чиха слизистая оболочка прочистится, и обоняние станет острее… Мнение, будто для уклонения от преследования розыскными собаками следует маскировать свою картинку запахов другой, намазавшись дурно пахнущими веществами, ошибочно. В собачьем мозгу человек, вымазанный коровьим навозом, выглядит не коровой, а человеком, вымазанным коровьим навозом. Единственное, что помогает сбить собаку со следа, это антипотогенные кремы…
Подсадив русского на сыворотку правды, будто на героин, Мартин узнал, что Евахнову постоянно мерещится призрак погибшего подчиненного, и что генерал с некоторых пор не переносит танго. Что в сегодняшней Германии ошибочно учат полицейских собак хватать преступников только за руки. И если злыдень спрячет руки за спиной, собака будет без толку стараться забежать за спину. А вот истинная причина, заставившая генерала Евахнова явиться в Рио-де-Жанейро, осталась непроницаемой тайной. Не принимать же всерьез легенду о утере личного оружия. Видимо, ударно поработали в России над генералом гипнотизеры, ставя блокаду.
Герда достала из ранца Барби и принялась сюсюкать:
– Смотри, бэби, сколько здесь хорошеньких живых индейцев. Безумно интересно. – Подвенечное платье куклы украшали бурые пятна (стюард и боцман), но фройляйн Хоффер это не беспокоило.
Кукла равнодушно таращилась на разгоняющих торсами тину бороро. Все ближе и ближе армия черных глаз под смоляными бровями.
– Я категорически против близкого контакта с местным населением, – заволновался доктор, – Это сплошная антисанитария.
– Прекратите скулеж, – просипел ларингофон Бормана, – Я не меньше вашего боюсь тропических бацилл. Лучше прибавьте шагу.
Впервые индейцы именно так приветствовали прибывшего на свой засекреченный объект Мартина. И впервые рядом с Мартином в джунглях не было Кортеса. Поэтому, глядя на все ближе и ближе сквозь трясину надвигающиеся татуированные рожи, партайгеноссе все больше и больше чувствовал себя неуютно. Очень не хотелось принимать знаки поклонения прямо посреди мостков. Вдруг доски не выдержат нагрузку и уйдут под бурую гнилую воду? Вдруг с местного вождя на Бормана перепрыгнет болотная вошь?
– Вальтер, – улыбнулся доктор генералу.
– Спасибо, но мне нужен Стечкин.
