Эскимосы, сидящие в двух оставшихся на плаву байдарах, дружно заработали вёслами, спеша на помощь к оказавшимся в воде товарищам. Вскоре перевёрнутые лодки опять закачались на волнах и заполнились гребцами.
«Такое впечатление, что их стало меньше», — засомневался внутренний голос.
Сын вождя наконецтаки полностью пришёл в себя и, смущённо моргая реденькими ресницами, разразился в адрес Егора целым букетом гортанных фраз.
— Да, помню я всё, помню! — небрежно отмахнулся от юнца Егор. — Итак, господа, оглядываем океанскую гладь, ищем всплывшие пузырипоплавки…
«Какая же гладь, если идёт мелкая волна?» — поправил дотошный внутренний голос. — «Скорее всего, просто — поверхность…».
— Как только высмотрели на поверхности океана воздушные мешки, тут же направляемся туда, останавливаемся, берём в руки ружья. Показывается в пятнадцатидвадцати метрах от нас кит — дружно стреляем. Но только — в голову зверя. Повторяю, только в голову!
— Вижу всплывшие пузыри на четыреста метров западнее! — обрадовано объявила (первая — как и всегда!) Санька.
Егор отдал гребцам команду — следовать в указанном направлении. Вторая шлюпка, заметив их манёвр, устремилась следом. Егор обернулся: байдары, уже выполнившие свою миссию, направлялись к берегу. Три эскимосские посудины шли ходко и уверенно, а вот четвёртая, очевидно, сильно повреждённая во время нападения на кита, двигалась очень медленно и както боком, морским течением её потихоньку сносило к северу.
Поплавки то тонули, то снова всплывали.
— Кит хочет уйти на глубину, а воздушные пузыри старательно тянут его обратно на поверхность, — прокомментировал сержант Дмитрий Васильев, расшифровывая нехитрые жесты молодого эскимоса, явно недовольного тем, что его както незаметно сместили с командной должности. — Сейчас раненый зверь, ничего не понимая, начнёт ходить кругами. Надо немного подождать, он скоро устанет, и вот тогда…
Гдето через час с небольшим раненый кит действительно выдохся. Сперва на мелких волнах закачались, больше уже не ныряя, кожаные мешкипоплавки, а вскоре на поверхности показалась и гигантская чёрная спина. Кит оказался гораздо ближе к шлюпке супругов УховыхБезуховых, поэтому Егор велел гребцам:
— Остаёмся на месте! Может, он сам к нам подплывёт…
Судя по тому, что сын вождя промолчал и не начал размахивать руками — словно голландская ветреная мельница — принятое решение было правильным.
Ещё через пятьшесть минут вторая шлюпка сблизилось с гигантским млекопитающим, прогремел ружейный залп. Кит снова нырнул, воздушные пузыри послушно исчезли под водой.
— Всем приготовиться! — скомандовал Егор, взводя ружейный курок. — Он может вынырнуть рядом…
Действительно, вскоре в десятидвенадцати метрах от правого борта шлюпки всплыл большой тёмнокоричневый поплавок, рядом с ним вынырнул второй — тёмносерый, затем третий — светлобежевый…
«Тёмносерые пузыри изготовлены из нерпичьей кожи, тёмнокоричневые — из моржовых шкур этого года, а светлобежевые — тоже моржовые, только старенькие, уже выгоревшие на солнце», — продемонстрировал свою осведомлённость внутренний голос, не отличающийся избыточной скромностью.
Вот из воды показалась чёрная голова морского гиганта, шлюпку сильно качнуло, круглый яркосиний глаз испуганно уставился на людей своим чёрным зрачком.
— Огонь! — истошно заорал Егор и, тщательно прицелившись, надавил на спусковой курок.
Кит опять — вместе с поплавками — ушёл под воду, а Егор торопливо обернулся на болезненный стон. Это сын вождя, впервые в жизни стрелявший из ружья, недостаточно крепко прижал приклад к плечу и, соответственно, при отдаче очень больно получил — этим же прикладом.
«Надо бы данному упитанному пареньку присвоить соответствующее индейское имя, например, «Ушибленное Плечо»! — предложил ехидный внутренний голос. — «Ты, братец, потом через Айну подбрось идею эскимосскому вождю…».
За последующие полтора часа команда Егора ещё два раза палила из ружей по несчастному киту, шлюпка же Безуховых отметилась участием в охоте только один раз.
Впрочем, похоже, и этого было достаточно: всплывшие в очередной раз на поверхность океана пузырипоплавки мелкомелко — словно бы в предсмертной агонии — задрожали.
Сын вождя чтото активно залопотал, тыкая указательным пальцем то в сторону вибрирующих пузырей, то во вторую шлюпку, которая находилось от поплавков значительно дальше, то в гарпун, пребывающий в Санькиных загребущих руках.
— Полный вперёд! Навались! — скомандовал гребцам Егор и испытующе посмотрел на жену: — Ваш выход, прекрасная Артемида! Поразите, дорогая, нас своим охотничьим искусством!
Сашенция неуверенно улыбнулась и, мгновенно став абсолютно серьёзной, поднялась на ноги, примеряя тяжёлый гарпун в правой руке. Сержант Васильев и молодой эскимос принялся поправлять и удобно укладывать моржовый шнур, соединяющий гарпун с большим пятнистым пузырёмпоплавком.
«Что ты творишь, братец?», — возмущённо заголосил внутренний голос. — «Хочешь остаться безутешным вдовцом? Прекращай шутить, ёлыпалы!».
— Саня, ты точно этого хочешь? Если что, то я могу тебя заменить…. Ну, как знаешь! Главное, постарайся не выпасть за борт. А если выпадешь, то постарайся не утонуть…
— Я очень хорошо плаваю! — холодным и решительным голосом заверила супруга. — Так что безутешным вдовцом ты не останешься, любимый. Даже и не мечтай!
Когда до подрагивающих мешковпузырей осталось шестьсемь метров, между поплавками показалась истекающая кровью китовая спина. По знаку Егора гребцы остановили шлюпку и развернули её бортом к чёрной, пока ещё живой горе.
Санька, крепко упершись левой ногой в кромку борта, высоко подняла гарпун над своей платиновой гривой, плавно отвела правую руку назад, и…
Егор видел, как остриё гарпуна, разрывая толстую кожу, глубоко вонзилось в многострадальную спину животного.
«Отличный бросок!», — восторженно одобрил внутренний голос.
Ушибленное Плечо — громкими и не менее восторженными воплями — полностью согласился с этим мнением.
Кит, выпустив вверх высокий фонтан (последний в жизни фонтан?) и, подняв очередную высокую волну, покорно нырнул.
Обычные, однотонные пузырипоплавки вскоре тоже скрылись под водой — следом за своим временным хозяином. Их же пятнистый собрат, моржовая верёвка которого была почти в два раза длинней, всё ещё оставался на плаву.
— Если пятнистый поплавок тоже нырнёт, значит, придётся и дальше гонятся по волнам за этой горой мяса и жира, без устали начиняя его огромную голову свинцом, — озвучил Егор инструкции, полученные вчера вечером — с помощью Айны — от эскимосского вождя. — Если же пятнистый пузырь удержится на поверхности, то это будет обозначать, что охота приближается к своему логическому завершению. Останется только одно, последнее дело, а именно, немного покататься по Тихому океану на китовой тяге….
Пятнистый воздушный мешок чуть дрогнул и, даже не думая погружаться под воду, медленно поплыл в сторону открытого океана.
— Вперёд, навались! — велел Егор. — Саня, как только поплавок остановится, то сразу хватай его!
Наконец, пузырь замер на месте, шлюпка поравнялась с ним, Сашенция ловко подхватила пятнистого беглеца, бросила его на дно шлюпки и начала быстро выбирать верёвку из моржовых сухожилий. Когда, как и договаривались, было вытащено из воды около двадцати пяти метров шнура, Санька умело набросила петлю на короткий причальный брусок, расположенный на носу шлюпки.
