покинул этот свет с твоей помощью. За это ты мне должен рассказать все, что знаешь про золото Акелы. Ты обещал по телефону!
Человек, который изобрел раздавать в метрополитене вроде бы бесплатно авторучки, а следом записки «Я –глухонемой, продажа ручек, это единственный способ заработать на жизнь», Михай Бронко сейчас растерялся и поэтому попробовал наезжать, прекрасно понимая, что сунулся против расклада.
– Хочешь знать, слушай. Акела положил свое золото в «Илимбанк».
– Можешь дальше не продолжать. Эти ничего никому не возвращают.
– Я тоже слыхал эту шутку, но шутка, сказанная дважды, вдвое глупее. Знаешь, барон, я тут зашел пообедать в китайское кафе и наблюдал такую сцену. Один из клиентов повесил в гардеробе кепку. А после еды требует, чтоб ему подали. И низенькая гардеробщица – китайка – никак не может дотянуться до крючка. Ведь прибивали крючок русские работяги – на свой рост.
– В твоей притче гардеробщица – это ромалы? Если так, разреши мне снять повязку с глаз, нам больше нечего делить. – О, как жалел барон, что ножны с верным стальным жалом лежат в следующей комнате!
– Тогда бы я к тебе не пришел.
Вдруг раздался скрипучий голос старухи:
– Отдай ему, Михаил, что должен.
Барон не мог понять, зачем она вынырнула из старческих грез, может, сейчас ствол пистолета нацелен ему в переносицу? Грохнет выстрел, точнее, два – пришелец убьет его и старуху. А далее обшарит дом в поисках того, за чем пришел и что принадлежит ему по праву.
– Ты пришел за своей долей выигрыша на «джелем»?
– Не важно, что я имел ввиду, рассказывая про китайку, важно, как ты истолковал услышанное.
– У меня сейчас нет на руках полмиллиона зелени. Возьми часть товаром, – процедил барон и сразу же захотел откусить себе язык. Он выдал себя словом «часть».
– Мы не в Колумбии, – криво усмехнулся Сергей.
– Ладно. Твоя взяла. Отведи меня в следующую комнату, там есть подпол. Там ты свое и получишь.
– Я уже осмотрел твое хозяйство, – опять хмыкнул гость. – И, если ты не возражаешь, возьму себе это.
Дождь терся об окно, как кошка о колено. Но даже сквозь шум дождевых капель Михай Бронко расслышал, что гость подвинул грязные стаканы и водрузил на стол какой-то предмет.
– Барон, ты можешь снять повязку.
Когда Бронко проморгался, он увидел перед Сергеем на столе знакомый дипломат.
– Гадже! – заскрипел зубами барон.
– Он не гадже, – вдруг опять очнулась старуха. – Я знала старую Раду, и она про Пепла рассказывала, как он много лет назад выпустил коней из горящей конюшни.
А Пепел не спеша открыл дипломат. Барон прекрасно знал, что внутри. Триста тысяч президентов и лимонка, которой курьер должен был в случае чего...
– Курьер жив?
– Отдыхает в кустах у речки со сломанной ногой. Если бы не дождь, ваши парни его бы уже нашли и сгоряча отправились бы меня преследовать на городскую трассу. Ну, а теперь к сломанной ноге он прибавит насморк.
– Зачем тебе триста тысяч сразу и так? Я ведь должен тебе полмиллиона. Давай забудем о ноге курьера. Каждый месяц я буду отдавать тебе по сто тысяч. Шесть месяцев – с процентами.
– Потому что сто долларов – это всего сто долларов, вот зачем. И, уважаемый Михай, я знаю, что ты на выдумки мастак. Ты можешь заявить своим партнерам, типа если курьер не дошел с дипломатом до твоего дома, то и триста тысяч остается за ними, а они могут, мол, сами найти своего обидчика, который известен – Пепел. Прошу тебя, не делай этого, вспомни невысокую китайку. – Сергей закрыл дипломат и поднялся на ноги.
– Ты просто дьявол, будь по-твоему! Только остальные двести тысяч с долга списываются!
– Тебе на чай двести тысяч, а мне чемодан и лимонку, чтоб не очень твои горячие хлопцы мой след торопились искать.
И тогда барон снова сменил пластинку:
– Все-таки широкая душа у тебя, Пепел. Запомни, все, что я говорил в начале разговора, остается в силе. Теперь в моем доме и в моем таборе всегда тебя будет ждать лучшая еда, лучшая постель и самое сладкое вино!
Сергей пошел к выходу, не пряча пистолет. На пороге задержался:
– В той же китайской тошниловке мне подали пепельницу со следами женской губной помады. Делай выводы. – И тихо притворил за собой дверь.
– Что мне делать, мама? – Барон вытащил из шкафчика литровую бутылку «Смирновки», сковырнул горлышко и махом ополовинил, только несколько капель стекли по подбородку.
Старуха затянулась и зашамкала:
– Жил когда-то богатый табор, и вдруг отвернулось от цыган счастье, кибитки стали что ни день, то ломаться. В городе появился новый начальник полиции, который не брал мзду. И на коней напал мор такой свирепый, что за три дня табор остался безлошадным. И тогда табор двинулся к соседнему городу просить помощи у осевших там сородичей.
С великими лишениями добрались бедолаги до соседей (которым сами в свое время сделали немало добра) и поведали о своих тяготах. Соседи же, хоть и не прогнали несчастных, на добрую встречу поскупились, а ведь явно не в бедняках ходили. В общем, подарили просителям трех коров, да старую одежку.
А на следующий день у коров начался кровавый понос, и за самое короткое время они издохли. Не хотели старейшины снова обращаться к негостеприимным соседям, но куда деться, пришлось. На этот раз соседи подарили только одну корову.
По возвращении в родной город корова взбесилась, сбежала на базаре и насмерть забодала прогуливавшегося начальника полиции. Корову зарезали, но следующий полицейский чин ромал уже не притеснял. Дела у табора стали потихоньку налаживаться. Отправились старейшины к соседям рассказать, как выручила подаренная корова. А соседи, принимая гостей, вдруг выносят в подарок мешок золотых. Старейшины в недоумении: «Почему же вы не подарили нам золото, когда мы в нем гораздо больше нуждались?» «Потому, – ответили соседи, – что тогда у вас была черная полоса и от золота не оказалось бы проку».
Впрочем, с середины рассказа Михай Бронко, добивший бутылку вторым могучим глотком, уже не слушал.
Глава 13 Невезучие
…Разбой, то есть нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, – наказывается лишением свободы на срок от трех до восьми лет с конфискацией имущества или без таковой… (Статья 162 УК РФ)
– Жучки тебя ни разу не подводили? – Пиночет, скомкав, выкинул макдональдсовский пакет из-под гамбургера.
– Бывало. Но это ничего для нас не меняет. Проверить мы все равно должны.
С каждым шагом все дальше остается за спиной памятник пострадавшему от голубей Грибоедову, все крупнее вырастает внушительная коробка Театра Юного Зрителя. Таныч Соков и Пиночет идут по серым плитам аллеи к помпезному зданию сталинской эпохи. Навстречу мамаши катят агукающие изнутри коляски, под деревьями парка носятся спущенные с поводков виляющие хвостами собаки и детвора с развязавшимися шнурками, вдоль аллеи продают шарики и пирожки, а впереди, возле ТЮЗа, взлетают, раскачиваются, крутятся-вертятся аттракционы Луна-парка. И еще сюда добавь погожий день.
Рыжая длинношерстая такса положила на пути парочки сучковатый дрын, предлагая поиграть – вы кидаете, я нахожу и приношу обратно. Пиночет еле сдержался, чтобы не пнуть рыжее диво под ребра.
– Ласка, Ласка, ко мне! – звал таксу пацаненок, но длинношерстая его не слушалась.
