оставалась в ступоре.
– Варвара Петровна, – начал вешать ей Веня Портер обычную при такой работе лапшу и для наведения контакта сам собирать барахло в сумочку, – вы задержаны в соответствии со статьей Сто семьдесят три Уголовного Кодекса Российской Федерации для дачи показаний. – В сумку отправился носовой платок. – Мы – сотрудники Управления по борьбе с незаконным оборотом сильнодействующих фармацевтических средств – в сумку вернулись ключи, – были вынуждены привлечь вас к даче показаний таким необычным методом, поскольку наша беседа должна пройти в обстановке глубокой секретности. Мы надеемся на понимание и долгосрочное сотрудничество, – Веня Портер застегнул сумку на змейку и сунул пленнице под локоть.
– С вашей стороны! – подчеркнул не отрывающийся от руля Чеснок.
– Да, понимание с вашей стороны, – поправился Веня Портер.
Пленница, чуть оклемавшись, откинулась на спинку сидения и равнодушно уставилась вперед. Честно говоря, с такой реакцией Чеснок и Веня Портер сталкивались впервые.
– Вам ничего не грозит. – На всякий случай сказал Веня Портер.
– Ответите на вопросы нашего начальства, и мы отвезем вас, куда пожелаете. – Уточнил Чеснок.
Впереди на обочине показался фехтующий полосатой палкой гибедедешник. Чеснок сбросил скорость до сорока. Веня Портер сфотографировал, что пленница оказалась с норовом и прикидывает, как бы распахнуть дверцу и выскочить из машины. С размазанной по сусалам губной помадой она напоминала пытающуюся дать деру с места преступления вампиршу.
– Эта дверца не открывается, уважаемая Варвара Петровна, так сказать, на вечном запоре, – остудил порыв Веня Портер. – Вынужден еще раз повторить, вы задержаны представителями власти, и после дачи показаний вам ничего не грозит.
– Прекращай, тетка, ерзать! – обозлился Чеснок, – Или впаяем три года с конфискацией за пособничество. Тебе же русским языком сказано, что мы из Управления по борьбе с подпольным оборотом сильнодействующих лекарственных препаратов.
– А он говорил, – пленница покосилась на соседа, – что вы из Управления по борьбе с незаконным оборотом сильнодействующих фармацевтических средств. И еще вы мне не показали удостоверений. И еще меня схватили и затащили в машину прямо у подъезда! Кому же верить? – эфир окончательно улетучился из мозгов пленницы, и она соображала вполне здраво. – Прошу вас, отпустите меня! Я ни в чем не виновата, прошу вас!
Дорожного служаку с жезлом-кормильцем Опель не заинтересовал. Веня Портер достал из женской сумки аспирин, вылущил таблетку и насильно затолкал тетке в рот:
– Ну-ка, никни, шалава! – шикнул он, – Еще истерики тут будешь закатывать. Кому ты нужна? Расслабишь язык перед командиром на пятнадцать минут, и свободна. Даже бабок срубишь. Сколько ты получаешь: три тыщи деревянных, пять? Шеф тебе месячную зарплату с барского плеча отстегнет за подсказку!
– Отпустите меня! – не вняла советам пленница. – Я вам только могу помешать. Я могу застучать в окно на светофоре. Могу закричать! Другие поймут, что меня похитили! Я могу рвануть руль на скорости!
– У тебя остался эфир? – спросил Чеснок второго.
– Канистра, – соврал Веня Портер.
Это, наконец, подействовало, пленница заткнулась.
По встречной покатил милицейский пазик. Надежда вспыхнула в глазах гражданки Локтионовой, глазки оказались с желтинкой, маленькие и злые. Руки сцепились в замок, кожа морщинистая и шершавая, привычная к грубой работе.
– Не дури, – Веня Портер ткнул появившимся словно из ниоткуда в руке стволом похищенной под ребро.
Запланированный крик оказался блеклым болезненным всхлипом. Пазик умчался по неотложным делам. Пленница еще крепче сжала руки, и только-то.
– Вы не из Управления по борьбе, – вдруг обвинила похитителей дамочка.
– Зато у нас есть эфир, – лениво пожал плечами Веня Портер.
Опель свернул на грунтовку, рядом по мосту прогромыхала опаздывающая на Финляндский вокзал электричка, Опель преодолел распаханную бульдозером лужу и свернул в гаражный лабиринт. На третьем повороте машина остановилась. Вокруг ни единой души. Тем не менее, Чеснок, выбравшись из машины, прошагал вдоль ряда гаражных дверей и проверил, насколько надежно они заперты. Только после этого он трижды с большими паузами стукнул в тупиковую дверь и крикнул придуманный Гришей Наумкиным шутливый пароль:
– Оказываем услуги по нераспространению электронных вирусов по вашим адресам! – не дожидаясь реакции, Чеснок кивнул напарнику, дескать, пора выводить заключенную на прогулку.
– Вы не завязали мне глаза, значит, вы меня убьете! – попыталась глубже забиться в машину тетка.
– Если ты не прекратишь бычиться, я пристрелю тебя сейчас же, – рассвирепел Веня Портер. – Разве не врубаешься, что шефу проще тебе сотку баков за молчание сунуть, чем мне за твою душу пятьсот отлистывать!?
Аргумент возымел действие. Не забыв дешевую сумочку, пленница выбралась из машины и гусиной походкой затопала к открывшейся двери, бородавка на ее щеке вызывала у бойцов господина Мурзенко лишнюю неприязнь. Чеснок остался снаружи и для близира открыл капот, Веня Портер, не пряча ствол, последовал за гражданкой.
Ее действительно никто не собирался убивать, посему допрос господин Мурзенко наметил в случайном гараже, записанном на третье лицо через четвертые руки.
Чуть сбоку стояла пара новеньких велосипедов; на них из-под потолка падал свет сорокаватной лампы, и звонки на их рулях блестели загадочнее звезд. Сверху на стене висел пластмассовый обруч. На полках лежала всякая ерунда, на нитке, протянутой от стены к стене, сохли душица и укроп, но это не помогало перебить запах машинного масла. Сам Константин Эдуардович восседал на раскладном стульчике, поджав ноги. Он очень боялся перемазаться местной автомобильной грязью. Гриша держал приготовленный косяк и глядел на приконвоированную из-за спины командира.
– Локтионова Варвара Петровна, работает уборщицей в медицинской конторе, где строгают таблетки, – по военному бодро и молодцевато доложил Веня Портер и вручил изъятый паспорт главному. – Неделю назад, в гостях у подруги Варвара хвасталась, что ей платят вдвое больше, чем на прежнем месте, а убираться надо раз в неделю. Только, жаловалась, директор больно строгий, и запрещает языком мести, чем они там занимаются. Фирма находится где-то «рядом с нефтебазой „Ручьи“. Ни в Комитете по здравоохранению, ни в Лицензионной палате подобной фирмы в этом районе не зарегистрировано. – Очень уж горд был выполненной работой Веня Портер, даже грудь выпятил.
Гриша Наумкин отложил забитый косяк в пепльницу и вышел из-за спины босса. Вынув из ладони бойца ствол, Гриша кивнул тому на дверь:
– Погуляй пока снаружи, понадобишься, аукнем, – и повернулся к Варваре Петровне, – вам, голубушка, присаживаться не предлагаю, разговор у нас будет короткий. И, чтобы никаких иллюзий, я вам предскажу ваше будущее не хуже гадалки.
Тетка напряженно мяла в руках сумочку.
– Я задам вам ровно три вопроса. Потом мы будем вынуждены вас связать и оставить здесь до утра. Неудобства будут компенсированы. Если же вы соврете, никто не вернется вас из гаража вызволять. С учетом того, что хозяин этого железа на два месяца укатил в Чехию, советую вам говорить чистую правду.
– Я все скажу, – как-то чересчур поспешно согласилась пленница, и это напрягло Константина Эдуардовича.
Он посопел и пролистнул паспорт:
– Какую сумму вы хотите за ответы?
– Смотря какие будут вопросы. Но ваш… работник обещал не меньше ста долларов.
– Вопросы для дебилов, не с экзамена по философии. Точный адрес места работы, сколько людей всего там трудится? И как площадка охраняется?
Пленница закашлялась, застучала себя по груди и резко зажмурилась. Из ее руки выпал стальной
