поймаешь.
Перерыв между кормлениями поймать тоже было сложно. Старушки шли потоком, как на выборы. Только вместо бюллетеней в их руках были прозрачные мешки с едой. Каждая из них вытряхивала свой мешок и отходила в сторонку. И, странное дело, каждая следующая старушка не боялась, что собаки подумают, будто она может отобрать у них добычу. А ведь Емеля знал, что собака очень опасна во время еды: любой приближающийся к ней предмет она воспринимает как угрозу. Но, наверное, старушки уже были в собачьей среде настолько своими, что их добрые намерения собаки безошибочно улавливали.
«Да, – думал Емеля, – а вот небось я подойду, набросятся, как будто я хочу у них последнюю косточку отобрать… Нужна мне их косточка! У меня вон сосисок полный карман».
Жалко было времени. Минута шла за минутой, а собаки ели, встречали новую старушку, опять ели…
– Да когда ж они наедятся? – воскликнул Емеля.
– Сытые безопаснее, – с надеждой сказала Галка.
– Сытые они к нам и не подойдут. Нужны будут сытым твои соевые сосиски! Хотя я скоро так проголодаюсь, что и сам их съем.
Наконец собаки, зевая, разбрелись по небольшой лужайке и улеглись спать.
– Ты какую выбрала? – спросил Емеля.
– Под Тяпу вон ту, черную, с краю, легко будет замаскировать, – показала Галка.
– Набралась опыта! – хмыкнул Емеля. – Нет, по-моему, та великовата будет. Пожалуй, вон та, серая. И красить проще. На серый цвет любой другой ляжет. А согласись, твою черную осветлить трудно будет.
– Ну, пошли ловить? – сказала Галка.
Вооружившись сосисками и даже взяв по одной в зубы, чтобы доказать обилие мясопродуктов, ребята стали медленно приближаться к лужайке с той стороны, где отдыхала Емелина избранница. Емеля вытащил изо рта сосиску.
– Фить-фить! – попытался он посвистеть. – Ты не запомнила, как старушки их подзывали?
– Никак не подзывали. Приходили на условленное место и выкладывали еду. У них уже все отработано.
– Боюсь, что у нас не отработано, – заметил Емеля. – Примут нас за чужаков и как следствие…
Емеля не договорил. Похоже было, что фразу за него закончили собаки. Угрожающее рычание встретило кормильцев.
– Ой-ой-ой! – воскликнула Галка и попятилась Емеле за спину.
– Придется отступить, – сквозь зубы процедил он. – Не верят, паразиты.
– Ты бы поверил!
– Я поверил бы, – сказал Емеля.
– Потому что у тебя характер доверчивый. А у них какой же характер? Одни инстинкты.
– Я бы и на уровне инстинкта поверил. Смотри, какие сосиски хорошие. Разве можно их сравнить с какими-то старушкиными костями?
– Может, нас слишком много? – спросила Галка.
– Ага, целая толпа. И как же ты предлагаешь уменьшить наше количество? Отправить им на послеобеденный десерт одного меня?
– Понимаешь, одного тебя они меньше испугаются, – оправдывающимся тоном сказала Галка.
– Ладно, – вздохнул Емеля. – Отойди вон туда. Если что, расскажешь людям, какой я был добрый и доверчивый. И сосиски мои можешь съесть.
– Ну что ты, Емель, я после тебя все-таки еще одну самостоятельную попытку сделаю!
Но и следующий подход к собакам не увенчался успехом. На этот раз рычания не было, но зато Емеля встретил полное равнодушие. Ни на какие сосиски собаки реагировать не хотели. Даже кувыркнувшаяся и упавшая посреди лужайки самая большая сосиска заставила их лишь слегка приподнять брови.
– Ничего себе бродячие! – воскликнул Емеля, вернувшись к Галке. – Можно подумать, что они питаются в ресторане «Царская охота»!
– Знаешь, они мне напоминают одну старушку, – сказала Галка.
– Какую еще старушку? – не понял Емеля.
– А есть одна старушка, она возле «Макдоналдса» сидит и деньги просит. Мы с мамой ей высыпали всю мелочь, так знаешь, что она нам сказала? «Вы что? Я мелочь не беру!» Так и эти собаки. Они мелочь, вроде наших сосисок, не берут.
– Так что, ты думаешь, старушки их деликатесами кормят? – удивился Емеля.
– Нет, но они с душой к ним…
– А я что, совсем бездушный? – обиделся Емеля и жалобным тоном обратился к собакам: – Кис-кис-кис!.. Ай, нечего рассусоливать! – решительно сказал он. – Сейчас наброшу на нее твой ремень…
– Она побежит, петля затянется, – предостерегла Галка. – Ты что, задушить ее хочешь?
– Да знаешь, однозначно на твой вопрос я уже не могу ответить, – проворчал Емеля. – Еще десять минут такой охоты, и я действительно захочу ее задушить.
