Когда профессор попробовал поинтересоваться у знакомого военного врача, как можно доверить оружие человеку с таким зрением, тот пожал плечами:
– А что делать? Не мне тебе рассказывать – восемьдесят процентов немцев имеют проблемы со зрением! А кто же воевать будет, если мы всех близоруких по домам распустим? Ничего, в очках увидит мишень!
– …или сам станет удобной мишенью, пока будет высматривать в очках местонахождение противника!
Доктор ничего не ответил. Собственно, ответа от него никто не ждал. Он тоже делает свою работу и тоже боится оказаться завтра среди штрафников на передовой восточного фронта.
Профессор вспомнил разговор с военврачом – вот она, «превосходная раса», почти вся сраженная аномалиями зрения. И ему, как генетику и антропологу, таких дефектов известно немало. Впрочем, как и у любого другого народа – есть характерные, накапливающиеся веками мутации. Причем, чем более «чист» генотип нации – в смысле, без примесей генотипов других этнических групп, то есть без смешанных браков и потомков от них – тем эти мутации чаще проявляются. Но не дай Бог произнести такое вслух! Ведь это удар по колоссу на глиняных ногах – теории превосходства арийской расы над другими народами! А цель их научных исследований – доказать обратное. Благодаря этому они до сих пор и существуют, имея возможность заниматься настоящей наукой, а не только придумывать всякую ерунду для отчетов.
Партийные соглядатаи их работой довольны – им даже пообещали финансирование для расширения работ. А сегодня профессор Бауэр получил официальное письмо из канцелярии Генриха Гиммлера с приказом подготовить группу из молодых ученых и способных студентов для работы на «Специальных научно-исследовательских объектах». Из туманного текста письма профессор понял, что «объекты» расположены в Скандинавских странах и призваны стать практическим подтверждением их липовой теории.
«Будут выводить идеальных арийцев или клонировать эсэсовских уродов? Ну если естественным путем скрещивать – это еще куда ни шло, хотя сильно смахивает на селекционную станцию по производству породистых коров. Но если выращивать человеческие дубли из одной клетки…
Гиммлер давно интересуется состоянием научных исследований в этой области. Еще бы – несколько научных статей по генетике, наложенные на его агрономическое образование и болезненное воображение породили старательно культивируемую им идею. Когда он вызывал меня два месяца назад для беседы, задавал вопросы – можно ли, например, из его пальца вырастить его копию? Что с него возьмешь – дальше опытов по регенерации дождевых червяков и скрещивания коров познания Гиммлера по биологии не пошли. Впрочем, тем лучше для нас – будь он более компетентным в этом вопросе, наши высосанные из пальца отчеты не проходили бы так запросто на «ура».
Но, одно дело – писать на бумаге хитросплетенные псевдонаучные выводы, пересыпая их для пущей важности латынью и цитатами из монографий всемирно известных ученых, а другое дело – каким-то образом доказать это на практике. Единственное, что успокаивает – такие эксперименты быстро поставить невозможно – срок развития эмбриона, как ни крути, девять месяцев, пока все этапы пройдут, могут пройти годы.
А за это время, как говорил Насреддин, «то ли осел сдохнет, то ли я, то ли падишах». В запасе есть несколько лет. Долго ли протянет «тысячелетний рейх»? Хотелось бы надеяться, что не очень…»
Такие мысли посетили профессора после прочтения письма. Поразмышляв еще немного, он встал и пошел в комнату к сыну. Тихонько постучал в дверь – он всегда так делал, потому что считал, что любому – даже самому маленькому ребенку – нужно собственное жизненное пространство, частная сфера, которую никто без его позволения не имеет права нарушать.
– Сынок, что нового в школе? – спросил профессор, увидев сына в привычном положении – склонившегося над книжкой. Про успехи он привык не спрашивать – с этим неожиданностей у Дитмара никогда не было.
– А-а! Ничего интересного! – махнул Дитмар рукой в сторону невидимой гимназии.
– Проблем нет? – продолжал отец.
– Проблем? Сейчас одна проблема, по крайней мере – у меня, как выдержать бесконечные сборища и марши.
– Все же лучше, чем на фронте под пулями… Я как раз об этом и хотел с тобой поговорить. Есть возможность внести тебя в список «брони» как подающего надежды молодого ученого для работ по практическому обоснованию теории превосходства арийской расы.
– Ты хочешь, чтобы я занимался этой бредятиной? Не мне тебе говорить – невозможно обосновать то, чего в природе не существует.
– Но до сих пор наша кафедра работает благодаря тому, что мы смогли «доказать» теорию. Точно так же можно сварганить и практику. Только для этого требуется гораздо больше времени – и нам это на руку. А главное – я хочу, чтобы ты был подальше от фронта…
– Но мне еще надо закончить гимназию…
– Я договорюсь, чтобы ты сдал экзамены экстерном. Надеюсь, для тебя это не составит проблемы?
– Конечно, нет.
– Группа должна быть укомплектована через месяц. За это время постарайся уладить все вопросы с гимназией, а остальное – мои проблемы… – всегда строгий и сдержанный отец впервые дал выход своим эмоциям, не сдерживая слез, он прижал сына к себе и прошептал: – Я хочу, чтобы ты остался жив, мой мальчик…
Глава 3
– Фрау Вальд? Вас из Комиссариата полиции беспокоят. Элеонора Шур из «русского» отдела.
– Элеонора? Рада вас слышать. Как криминальная обстановка в городе? Надеюсь, русское население Дюссельдорфа еще не дискредитировало себя окончательно в плане законопослушания?
– Алина!? А я вас сразу не узнала! Смотрю, вроде фамилия знакомая, но ведь знаете, передо мной каждый день мелькает полно дел. Так что, получается, что знакомых фамилий – тысячи. И сразу вспомнить – в связи с чем то или иное имя мимо меня проходило, не всегда возможно.
– Я понимаю! Мне ведь тоже приходится общаться с разными людьми… Была бы рада услышать, что вы позвонили мне, чтобы просто поболтать. Но, судя по тому, что вы не знали, чей номер набираете, понимаю, что произошло нечто, о чем я пока не подозреваю… Сколько же мы не виделись?
– Года два, я думаю…
– Точно! Почти два года назад вы с комиссаром полиции Штраухом занимались делом об убийстве Полины Берг.
– Сегодня у меня тоже не очень приятная новость. Вчера был найден труп переселенца из России Дмитрия Коновалова…
– Честно говоря, это имя мне ни о чем не говорит… А каким образом вы вышли… на меня?
– Дело в том, что именно ваш номер телефона оказался последним, который набирали из дома, в котором нашли труп Коновалова. Хозяева дома – Юрген и Магдалена Хольц.
– Странно, и эти имена я слышу впервые… Может, просто ошиблись номером? А в какое время был звонок?
– Сейчас посмотрю… так… около одиннадцати вечера.
– Как я сразу не подумала! В это время мне звонила одна девушка, гувернантка из Бразилии. Мы с ней только вчера познакомились в клубе для молодых мам. Она хотела ко мне приехать. Сказала, что обнаружила мертвого шофера или садовника и испугалась. Я, честно говоря, подумала, что этот мужик просто пьяный, а она боится его…
– Гувернантка, говоришь? Лучана Маркес?
– Да. Кажется, так ее зовут. А-а что?
– Дело в том, что она исчезла из дома Юргена и Магдалены Хольц, прихватив с собой их дочь Инес. Мы подняли на ноги всю полицию, разыскиваем молодую женщину с девочкой полутора лет. Есть предположение, что она каким-то образом имеет отношение к гибели Коновалова. В общем, было похоже на несчастный случай, но эксперты сразу определили, что это инсценировка, причем очень примитивная. Так что, сейчас речь идет уже об убийстве – преднамеренном или нет, пока не ясно. Но есть версия, что это –
