Егор. Биографический роман. Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет

В. М. Широнин вспоминает, как познакомился с Гайдаром в 1983 году. Это было в одном из институтов, где была создана лаборатория хозяйственного механизма – после смерти Брежнева в 1982 году, после чего «в воздухе запахло переменами»…

На эти последние слова трудно реагировать спокойно, – страна, где перемен к лучшему можно ожидать только после физической смерти властителя!..

«Помню свои первые впечатления от встречи с Егором. Внешне это был невысокий коренастый молодой человек (тогда 27 лет), с крупной головой, на которой, казалось, с трудом помещается шапка. Для меня, тогда “простого деревенского парня”, была довольно непривычной его подчеркнуто корректная и немного дистанцированная манера держаться… По телефону он не говорил “папа”, только “отец”.

Он был не только очень талантлив, но дисциплинирован и трудолюбив.

Вообще правильнее всего сказал про Егора, кажется, Петя Авен – как человеческий тип он был не “интеллигент”, а скорее капитан подводной лодки».

…Как понимать это очень точное, я бы сказала, талантливое определение? Очевидные свойства лидера, способность руководить действиями людей. Умение принимать решения, связанные с судьбами людей в условиях угрозы их жизни. Готовность брать на себя ответственность в критической ситуации.

Многие не понимают, что можно быть настоящим интеллигентом, с лучшими свойствами этого специфически российского слоя – и не обладать теми качествами, которыми сполна обладал сын командира подводной лодки Егор Гайдар.

.. Помимо той лаборатории образовали год спустя (никто еще представить себе не мог, что догорают последние годы советской власти!..) еще и Комиссию Политбюро ЦК КПСС по совершенствованию хозяйственного механизма…

Это происходило уже при генеральном секретаре КПСС К. У. Черненко. Его сотоварищи по Политбюро прямо-таки втащили его на этот пост – хорошо зная, что он практически умирает. Так велик был их страх перед любыми переменами, перед самой возможностью потери своего статуса, а с ним и всех значительных привилегий. Поэтому им до зарезу понадобился на этом главном месте свой человек, проверенный кадр, которому не может прийти в голову мысль о переменах.

Они ведь знали, что их никто не выбирал…

Черненко – тот самый генсек, в биографии которого выделялись гордые слова: «С пяти лет – батрачил». Ценное качество для главы огромной и сложной страны!..

В документе, выработанном Комиссией (конечно, сугубо внутреннем – об обнародовании его в советских условиях и речи не могло быть), речь шла, как писал потом Гайдар (он, как и Чубайс, входил в Комиссию), «…о достаточно осторожной экономической реформе… Предполагалось отказаться от директивных плановых заданий, ввести стимулы, связанные с прибылью… осуществить осторожные меры по либерализации внешнеэкономической деятельности, создать рядом с государственным частнопредпринимательский и кооперативный секторы экономики» (Е. Гайдар, 1996).

То есть группа совсем молодых по советским меркам людей – 27–29 лет – стремилась создать предпосылки для будущего «мягкого выхода из социализма».

Что выходить придется – всем им становилось постепенно более или менее ясно. И важно было – не дать разразиться взрыву.

В. М. Широнин: «Довольно скоро у меня сложилась уверенность, что в силу незаурядности его личности при любых условиях его ждет большое будущее. В то же время Егор был и достаточно непосредственным человеком… прекрасно понимал и шутки, и комические стороны серьезных вещей. В этих случаях он никогда не перебивал, а затаив дыхание выслушивал фразу или историю до конца, как бы впитывая мысль и готовясь на нее реагировать, а потом радостно хохотал. Иногда опираясь руками на два стола и даже болтая в воздухе ногами от удовольствия».

Премьером был Н. А. Тихонов. Неплохой человек, но, как и вся советская номенклатура, совершенно не способный понять, что огромная страна неумолимо движется к катастрофе и единственное спасение – в том, чтобы принципиально поменять способ хозяйствования. По-видимому, некое вещество Утопии проникло в состав их крови, заставляя их самих верить, что они построили что-то очень хорошее и вечное.

Н. И. Рыжков – будущий премьер при Горбачеве, а в этот момент – секретарь ЦК КПСС, ведавший экономикой, дал задание разработать вот эту самую «Концепцию совершенствования хозяйственного механизма предприятия».

Молодые экономисты выработали концепцию жизненно необходимых стране изменений.

Она «получила, – пишет Гайдар, – почти единодушную поддержку академической элиты…Зато при обсуждении концепции на вышестоящем партийном и государственном уровне нас ждали серьезные разочарования. Выступления на рабочей группе представителей ведомств напоминали традиционную идеологическую проработку. Если принять предложенный документ, возмущался один из представителей ЦК, придется признать, что мы скатимся на путь развития товаро-денежных отношений, разве это допустимо?..»

Ведь марксистско-ленинская догматика учила, что товаро-денежные отношения будут не развиваться, а сворачиваться. И эти выпускники высших партийных школ, зубрившие там догмы, повторяли их вслух, хотя реальность, простиравшаяся вокруг, говорила совсем другое…

Возможно, дело было в том, что они сами получали многие товары без денег?..

18. Советская номенклатура и товаро-денежные отношения

Какие мотивы заставляют действовать чиновника бюрократического аппарата [в «социалистических» странах]?..

…5. Материальная выгода. Здесь можно перечислить наиболее очевидные формы вознаграждения: более высокий оклад, премии, вознаграждение в натуральной форме и привилегированный доступ к товарам и услугам.

Я. Корнай. Социалистическая система: Политическая экономия коммунизма. М., 2000. С. 144, 145

Да, тут нельзя упускать из виду, что люди номенклатуры, помимо идеологической зашоренности, искренне, на лично-бытовом уровне не могли понять – зачем развивать товаро-денежные отношения?

Потому что и товары, и деньги к ним самим поступали бесперебойно, почти автоматически.

Эту ситуацию резкого водораздела между номенклатурой и «населением» остроумно описывал замечательный сатирик Михаил Жванецкий (упомяну, что они с Егором Гайдаром были знакомы и друг другу симпатизировали):

«И что смешно – министр мясной и молочной промышленности есть и очень хорошо выглядит.

И что интересно – мясная и молочная промышленность есть, мы ее видим и запах чувствуем.

И что самое интересное – продукции выпускаем в пять раз больше, чем в 40-м году.

И что очень важно – действительно расширен ассортимент.

И в общем в очень удобной упаковке.

Все это действительно существует, что бы там ни говорили.

Просто, чтобы это увидеть, надо попасть к ним внутрь.

Они внутри, видимо, все это производят и, видимо, там же все это и потребляют, благодаря руководство за заботу и ассортимент.

У них объем продукции возрастает, значит, и возрастает потребление – ими же…

И нам всем, стоящим тут же за забором, остается поздравить их во главе с министром, пожелать дальнейших успехов им, их семьям и спросить, не нужны ли им юмористы, буквально три человека».

Итак, «скатиться на путь развития товаро-денежных отношений» партия не позволяла.

«Джермен Гвишиани, вернувшийся от Рыжкова, подтвердил: политическое руководство страны не готово к столь радикальным преобразованиям. И значит, надо оставить бесплодные мечтания и заниматься дальше развитием экономического эксперимента на уровне рутины» (Е. Гайдар, 1996).