Странно, — сказал Эрик, его голос был подобен успокаивающей ласке. — Когда мне кажется, что многое ясно, всегда оказывается, насколько мало я все-таки понимаю.
Она знала, что многое за несколько последних часов стало для нее истинным открытием. Эшли знала, что теряет всякий контроль над собою, когда дело касается Эрика Ньюмена, и что его поцелуи пробуждают у нее неутолимое желание, которое только он один и может утолить, и что даже получая это утоление, она хочет наслаждаться еще и еще.
Когда Эрик привлек Эшли к себе, нежный изгиб ее тела слился с изгибом его тела, и она ощутила новое желание, поднимающееся из недр естества, и, чувствуя упругое напряжение его члена, Эшли поняла, что не одинока в своем желании.
— Эшли?
По тому, как он произнес ее имя, она догадалась, что это внезапно возвратившееся желание поразило его так же сильно, как и ее. Рука Эшли скользнула к нему. Эрик ответил на ее ласку. Губы Эшли прошептали его имя.
Ранним утром следующего дня Эшли открыла глаза. Слабый свет скупо просачивался в спальню сквозь узкие щели жалюзи, и с улицы доносился прерывистый звук транспорта. Прошло некоторое время, прежде чем она поняла, что сегодня суббота и что она лежит не в своей постели, а в постели Эрика. Прошла еще одна секунда — и Эшли с неожиданной остротой и внезапностью осознала, что его нет рядом.
Она села, натянув покрывало до самых плеч, чтобы скрыть наготу. В противоположном конце комнаты Эрик стоял на коленях на плетеном коврике спиной к ней. Черный шелковый халат с изображением яркого разноцветного дракона облегал его тело. Эрик сидел прямо и неподвижно, руки покоились на бедрах.
Эшли наблюдала, ожидая, что он станет делать дальше, но Эрик оставался совершенно неподвижен. Он сидел без малейшего движения, казалось даже, он перестал дышать. И тогда она… чихнула. И сразу же Эшли заметила, как дернулись его плечи, и услышала: он переводит дыхание. Грациозным движением Эрик встал с коврика и повернулся к ней лицом, выражение лица было спокойно-торжественным и умиротворенным.
— Ты молился? — спросила Эшли.
— Медитировал.
— Ты делаешь это каждое утро?
Она слышала, что это полезно. Говорили ей об этом и коллеги, они думали помочь, полагая, что она нуждается в отдыхе и расслаблении.
— Я стараюсь медитировать по утрам и ночью.
Эшли широко улыбнулась:
— Я не припомню, чтобы ты делал это прошедшей ночью.
Он крепче затянул пояс халата и направился к ней.
— Прошедшей ночью я слишком был занят.
— О, неужели? — она затаила дыхание, наблюдая за его приближением к постели, низ ее живота охватило странное щекочущее чувство.
— Да, на самом деле, — Эрик скользнул под покрывало, шелк его халата ласково коснулся ее бедра, а пальцы ног задели за щиколотку.
Его кожа была прохладной, излучая ощущение бесконечной близости. Непроизвольно мышцы сжались у нее между ног. Эшли не могла в это поверить. Они занимались любовью почти всю ночь, невозможно было желать большего, и все же, сейчас, утром…
Когда он наклонился и поцеловал ее, Эшли поняла, что ошибается. Его руки коснулись ее тела, пробуждая в ней страсть такими способами, о которых она раньше и не подозревала, и желание снова воззвало об удовлетворении.
Несколько часов спустя Эшли вновь открыла глаза. В комнате было уже значительно светлее, и единственное, в чем она испытывала потребность теперь, были ванна и пища.
Эрик лежал рядом и спокойно спал мирным сном, ровно и глубоко дыша. Медленно и осторожно выскользнула Эшли из его объятий и пробралась к краю постели. Эшли двигалась как можно тише, не желая будить его, она на цыпочках прошла в ванную. Каждый шаг отдавался в мышцах ее бедер воспоминаниями о прошедшей ночи.
В зеркалах ванной комнаты она долго рассматривала свое отражение. Глядевшее на нее с поверхности зеркала лицо казалось знакомым и одновременно совершенно чужим. Волосы спутались за долгие часы любви, губы распухли от бесконечных поцелуев, а круги под глазами говорили о явном недосыпании.
— Что ты сделала? — насмешливо спросила Эшли свое отражение.
— Провела ночь с мужчиной, — ответила себе.
Не впервые в жизни, это очевидно, но не менее очевидно и то, что подобное наслаждение она испытала в первый раз, и поэтому…
Несмотря ни на что, Эшли чувствовала себя бесконечно счастливой. «Ты сделала нечто такое, — сказала она себе, — что позволило тебе узнать истинное наслаждение секса, и это не столь уж страшный опыт для женщины двадцати семи лет».
Все не так уж плохо, размышляла Эшли, принимая горячий душ. И к чему только все эти беспокойства по поводу того, что взаимоотношения с Эриком могут как-то изменить жизнь?
Они ничего не смогут изменить, ведь если позволить им как-то повлиять на ее карьеру, это будет означать, что она подвела отца и нарушила обещание, данное брату.
К тому времени, как Эшли закончила принимать душ и привела волосы в некое подобие порядка, она была уже совершенно уверена, что перед ней открываются сияющие перспективы. Эшли переспала с мужчиной, которому удалось завести ее так, как никому до сих пор не удавалось, и она получила грандиозное удовольствие от этой ночи. Но заниматься любовью и любить — совсем не одно и то же, и произошедшее прошлой ночью никак не может помешать ее жизненным планам.
Никоим образом!
И все же она была не готова к разговору с Эриком, и вместо того, чтобы возвратиться в спальню за одеждой, Эшли завернулась в одно из банных полотенец по самую грудь.
Проходя через спальню в кухню, она тем не менее подобрала с пола блузку и жакет и положила их на табурет у стойки. Затем Эшли принялась искать что-нибудь поесть.
Кастрюля с моллюсками и крабами, оставшаяся от их позднего ужина, все еще стояла на столике, там, где они ее оставили. Выглядела кастрюля крайне неаппетитно, и Эшли пришлось унести ее на кухню и поставить рядом с раковиной. То же самое она сделала с глиняным кувшинчиком для саке, чашками, тарелками с едой, к которой они едва притронулись, ножами, вилками, ложками и палочками.
Эшли осматривала содержимое холодильника, как вдруг почувствовала, что кто-то дергает ее сзади за полотенце. Взвизгнув, она попыталась удержать на себе полотенце.
Крепко сжимая его концы, Эшли обернулась и увидела Эрика.
— Ты можешь до смерти напугать человека, налетая таким образом.
— Извини, — он широко улыбнулся и помог поправить полотенце. — Я не хотел тебя испугать.
— Разве? — она провела кончиками пальцев по его шелковому халату. — В таком случае не ходи так бесшумно.
Громко усмехнувшись, он наклонился к ней в легком мимолетном поцелуе.
— Ну вот, я провел годы, обучаясь бесшумно двигаться, а ты хочешь, чтобы я снова научился шуметь. Доброе утро. Что ты искала?
Вспомнив, она обернулась к холодильнику.
— Что-либо съестное. Ты что обычно кушаешь на завтрак?
Эрик тоже взглянул в холодильник:
— Фрукты и яйца.
— И никаких холодных бутербродов? Никаких сладких булочек?
— В бутербродах обычно слишком высокое содержание жиров, — сказал он, вынимая из холодильника коробку с яйцами, — а в сладких булочках…
