как мозг, круша предохранительные барьеры, ломая все на своем пути, затопляют волны неподдельного, темного, первобытного страха. Его начала бить дрожь. Все сходится. Все полностью укладывается в ту схему, которая внезапно появилась в его сознании прошлой ночью и над которой он думал все утро...
Арлетт Прингл кивнула.
– Да, с ней. Она до сих пор живет в своем домике – за миссией, здесь неподалеку. Скажи ей, что я прислала тебя, но предупреждаю: если она начнет рассказывать, ее уже не остановить. – Написав на бумажной полоске адрес, она протянула ее Алексу. – Не стоит верить всему, что она рассказывает, – продолжала Арлетт снисходительным тоном, – ведь она уже старая и жизнь ее была нелегкой. Не могу сказать, что я совсем не верю ей, но не стоит относиться всерьез к ее рассказам. Мне кажется, что многое в них сверх всякой меры преувеличено.
Выйдя из библиотеки, Алекс взглянул на бумажку с адресом, которую держал в руке, затем, скомкав, бросил ее в ближайшую урну. Через пять мнут, пройдя полтора квартала, он остановился перед покосившимся фанерным домиком, казалось, он был готов вот-вот развалиться.
Дом. Его дом.
Слово сверкнуло у него в мозгу, словно вспышка, теснясь и опережая друг друга, хлынули образы. Он знал, что перед ним его дом. Миновав давно уже не закрывавшиеся ворота, он взошел на покосившееся крыльцо и постучал в дверь. Постучал еще раз, подождал немного. Поднял руку, чтобы постучать в третий, но в этот миг створки двери со скрипом разошлись и словно само время глянуло на него с порога. Темные глаза Марии Торрес в упор смотрели на Алекса.
Из ее горла вырвался сдавленный вздох, она шире распахнула двери.
– М... мама?
Неужели это говорит он?
После долгой паузы, не сводя с него взгляда, Мария медленно покачала головой.
– Нет, – ответила она мягко. – Ты не мой сын. Я тебя не знаю. Что тебе нужно от меня?
– М-меня прислала мисс Прингл, – Алекс почувствовал, как пересыхает горло. – Она сказала, что вы можете рассказать мне о том, что здесь давным-давно было...
Снова долгое молчание, Мария, казалось, обдумывала его слова.
– Ты хочешь знать об этом? – наконец спросила она, ее глаза сузились, превратившись в едва заметные щелки. – Но ты же и так все знаешь. Ты – Алехандро, их сын.
Алекс сглотнул, ощущая, как знакомая боль пронизывает мозг и голоса снова начинают нашептывать что-то в уши... Изо всех сил он старался не слушать их.
– ...Я хочу знать, что здесь тогда случилось, – удалось наконец выговорить ему.
Мария снова замолчала, задумчиво разглядывая Алекса. Затем медленно кивнула.
– Ты – Алехандро, – повторила она. – И тебе нужно знать об этом. – Отступив на шаг, она распахнула дверь, и Алекс шагнул в полутемную – но такую знакомую – комнату, вся обстановка которой состояла из колченогой кушетки, единственного стула у стены и квадратного столика, окруженного четырьмя табуретами.
Все это он вспомнил еще до того, как вошел сюда.
Занавески были задернуты, но комнату освещал голубоватым светом маленький телевизор, стоявший в углу. Звук телевизора был выключен.
– Мой друг-приятель, – усмехнулась Мария. – Сама я плохо слышу – только смотрю. – Она медленно опустилась на стул, кивнув Алексу на кушетку. Алекс осторожно присел на край. – Так о чем же ты хочешь услышать?
– О... грабителях, – произнес Алекс неуверенно. – Расскажите мне о грабителях и... убийцах.
Глаза Марии Торрес вспыхнули.
– Для чего? – тихо спросила она. – Зачем тебе знать об этом?
– Я... вспоминаю, – ответил Алекс. – Вспоминаю то, что здесь было, и мне нужно больше об этом знать...
– Что ты вспоминаешь? – Старуха наклонилась к нему, ее горящие глаза оказались почти у самого лица Алекса.
– Фернандо, – едва слышно ответил Алекс. – Tio... дядя Фернандо... Он похоронен в Сан-Франциско, на старом кладбище...
Глаза Марии на мгновение широко раскрылись, кивнув, она откинулась на спинку, тяжело дыша.
– Su tio, – пробормотала она. – Si, es la verdad...
– Правда? – повторил Алекс. – Но... в чем же правда?
Глаза Марии снова раскрылись.
– Habla usted espanol?
– Я... я не знаю, – прошептал Алекс. – Но я понимаю вас...
Мария снова замолчала, разглядывая из-под прикрытых век согнувшуюся на кушетке фигуру Алекса. Мутный свет от телевизионного экрана не позволил ей хорошо рассмотреть черты его лица, но, по крайней мере, цвет, с удовлетворением отметила она, – цвет был правильным. Черные волосы, голубые глаза – точно такие же, по рассказам ее* деда, были у дона Роберто... и у самого деда были такие же. Мария снова – уже с сочувствием – кивнула Алексу. Она решилась.
– Si, – уже громче произнесла она. – Don Alejandro ha regresado...
