Техник, сидевший с краю, захлопнул дверцу. Секунду спустя машина с пронзительным воем мчалась по шоссе; мигалка отбрасывала на темные кусты у обочины кроваво-красные сполохи.
Напряженную тишину приемного покоя реанимационного отделения Центра нарушил резкий звонок, почти слившийся с гнусавым голосом из селектора:
– Говорит первая бригада. Пациент – белый подросток мужского пола, множественные повреждения тканей лица, перелом руки, повреждения грудной клетки, травмы черепа. Обильное кровотечение.
Перегнувшись через стол, Маршалл Лонсдейл надавил клавишу на корпусе селектора.
– Кто он – не опознали?
– Пока данных нет. Нам бы тут его не потерять – опознать-то потом опознаем...
– Доживет?
Несколько секунд динамик молчал.
– Минуты через две будет ясно. Мы сейчас как раз въезжаем на Ла-Палома драйв...
Сидя на переднем сиденье патрульной машины, Томас Джексон ждал данных об автомобиле, обломки которого они обнаружили полчаса назад. В окно ему был виден его напарник, Роско Финнерти – он беседовал со стоявшей у дороги группкой ребят, наверное, об их вечеринке, так печально закончилась. Слава Богу, ему самому не пришлось беседовать с ними – он бы вряд ли удержался от искушения выдрать их всех по очереди. Ну почему просто не поплясать и разойтись – тихо и спокойно? Какого черта напиваться до одури и устраивать аварии, а? Нет, никогда он их не сможет понять, это уж точно. Только от трупов его все равно тошнит.
– Его звали... его имя Алекс Лонсдейл, – Боб Кэри старательно отводил глаза от взгляда сержанта.
– Сын доктора Лонсдейла? Да ты что?!
– Да, он.
– Ты уверен, что именно он сидел за рулем?
– Лайза Кокрэн сама видела, как все случилось.
– Лайза? А это кто?
– Подружка Алекса. Вот она.
Несколько секунд сержант Финнерти изучающе смотрел на хорошенькую зеленоглазую блондинку в платье изумрудного цвета, рыдавшую на плече одной из девиц. Он понимал, что надо бы подойти поговорить с ней, но в конце концов решил повременить с этим – сейчас она вряд ли могла сообщить ему что-нибудь.
– Где она живет, знаешь? – спросил он Боба. Тот с трудом, но припомнил адрес Лайзы; Финнерти записал его в блокнот. – Обожди здесь. – Он зашагал к патрульной машине.
– Уже докопались, – известил его Джексон. – Машина принадлежит парню по имени Александр Лонсдейл. Это ведь не сын доктора Лонсдейла, Росс?
Финнерти мрачно кивнул.
– Он. По крайней мере, эти паршивцы мне именно так сказали. И, судя по всему, он сам машину и вел. Есть даже свидетель – только вот опросить ее пока затруднительно. – Вырвав из блокнота листок с адресом Лайзы, он протянул его Джексону. – Вот тебе ее координаты – свяжешься с ее родичами и сообщишь, что мы попросили ее ненадолго проехать в Центр. Пускай тоже едут туда.
Джексон кинул неуверенный взгляд на партнера.
– Может, лучше отвезти ее в участок и записать показания?
– Это Ла-Палома, а не Фриско, Том. Пострадавший, насколько я понял, ее парень, и состояние у девчонки, прямо сказать, неважное. И – как это говорят? – усугублять его поездкой в участок уж совсем не годится. Так что давай лучше звони в Центр и извести их, какого пациента везем, а потом начинай ловить этих Кокрэнов. Все понял?
Кивнув, Джексон залез в машину и хлопнул дверцей.
Сидя на прогревшемся за день асфальте, Лайза в который раз – и снова тщетно – пыталась осознать происшедшее. Все было как во сне – и в то же время явью; но память ее хранила лишь какие-то бессвязные фрагменты случившегося.
Вот она на дороге, думает, как же ей все-таки поступить – идти домой или вернуться на вечеринку и отыскать Алекса.
Потом – шум приближающейся машины.
Чувство... да, конечно, радости; она как-то сразу поняла, чья это машина...
Потом – испуг; она явственно помнит это – ей показалось, что машина едет слишком быстро. Она подходит к обочине, чтобы остановить Алекса...
Потом – темнота.
И сразу – мчащаяся прямо на нее машина, в последнюю секунду – свет фар в сторону, и потом – одни только звуки...
Визг скользящих по асфальту шин...
Скрежет...
Удар...
И долгий, страшный крик Алекса: 'Ла-айзааааа...'
