И только тут бес зашевелился. С тугим звуком, словно пробка из бутылки, выскочили из земли колья, державшие веревки. Затрещала потолочная балка, к коей крепилась цепь. Наполовину освобожденная, женщина двинулась ко мне, мелко перебирая связанными ремнем ногами.
– ОТДАЙ ТЕЛО! – дико закричал бес. – ПУСТИ МЕНЯ, ПУСТИ, МНЕ СТРАШНО!! Я читал. Расстояние между мною и одержимой медленно сокращалось.
Персты ее двигались конвульсивно, словно изобличая намеренье схватить меня за горло.
Я читал. Зловонное дыхание уже достигало моего обоняния, но вить по ходу екзорсисма мне не раз приходилось уже подступаться к одержимой и дотрагиваться до нее. Я тщился не думать, что она высвободилась от пут и телесная сила нещасной должна много превышать сейчас мою. Я читал.
Скрюченные персты дотронулись до моей шеи, и вдруг руки упали. Женщина упала наземь и принялась дергаться и ломаться в припадке падучей.
– Ой, тошнехонько! Ой, больно! – завопила она, когда припадок начал утихать. Не сразу понял я, что голос был теперь женским, хотя и невнятным, ибо она сильно прикусила себе язык: явление самое обыкновенное при корчах епилептических.
Выйдя из сарая, я с изумлением увидал, что уж давно рассвело. Обеспокоенное семейство ждало меня на дворе.
– Позаботьтесь о больной и больше ничего не бойтесь, – сказал я женщинам, недоумевая, отчего те с ужасом пялят на меня глаза.
Как узнал я впоследствии, Галина прожила после отчитки недолго, слишком уж велико оказалось телесное истощение. Тем не менее умерла она человеком, а не вместилищем бесовским. Я же, милостью Божией, избежал участи, что хуже смерти.
– Отче, – вымолвил Илларион, утерев ладонью слезы, коих ему не пришло бы в голову устыдиться. – Отче, ты, поди, сберег ту стрелу в память о сем испытании?
– Выбросил в ретирад, – отец Модест, засмеявшись, коснулся руками своих волос. – Напоминанье о моей гордыне и без того всегда при мне.
Глава XXXIX
В это же самое время Нелли и Параша, красные после бани, забравшись в угол широкой кровати, накрытой ярким лоскутным одеялом, увлеченно беседовали. Воистину многое надлежало им рассказать друг дружке! По первому разу оба повествования завершились, и теперь они пошли на второй заход, припоминая все в подробностях. Как раз Нелли дошла вновь до страшной ночи, проведенной в дому Венедиктова.
– Балдахин из парчи, а ложе короткое, как в старину спали! Когда боялись, что ляжешь прямо, так умрешь! – вспоминала Нелли. – А зеркала не больше окошек, и ставни на них вроде как на окошках. Только вить это в прошлом веке боялись зеркала незаперты оставлять, чтоб не вылез из них кто! Такой богатый, а обзаведенье все старое, зачем ему? А стены, ровно печка, плитками выложены, уж и не знаю зачем!
– От клопов, чтоб за обивкой не прятались.
– Откуда это ты знаешь? – удивилась Нелли.
– Так княгиня же рассказывала. В том дому, где она арапа увидала, что тетку заколдовал! Изразцы там были сине-белые, с картинками!
– Сине-белые с картинками! – Нелли рывком вскочила с кровати. – Каждая картинка разная, да на них человечки живут! Парашка, не тот ли это самый дом!
– Так вить княгине сколько годов!
– Ох, Парашка, я вить его близко видала! Не старый, не молодой! Лицо гладкое, свежее, а не молодой, нет! Ей-ей не удивлюсь, коли он и тогда был таким же. Ну как он долго в Санкт-Петербурге не был…
– Смешно ты говоришь – «Петербург»!
– Многие теперь так говорят. Ты дело слушай! Долго не был, а уж приехал да поселился как привык!
– Касатка, что ж от тебя отцу Модесту надобно? – Параша нахмурила светленькие брови. – Как ты, девчонка, ему поможешь с Венедиктовым сладить?
– Ох, не знаю… – Нелли вздохнула. – Мне сейчас первое дело – Катьку встретить в Твери. Вона у меня сколько защитников-то нашлось, а она одна пробирается…
– Как знать, – Параша глянула хитро. – Может, и ей кто помогает сейчас. Больно уж цыганы-то кстати оказались, как ты захворала… Хотела б я знать, что тебе старуха от жара-то давала? Я б ивовой коры толченой заварила, от жара или суставных болей ничего нету лучше ивовой коры.
– Да что ты о какой-то дурацкой коре! Ты о Катьке думай!
– Думаю, касатка, думаю. Спокойно у меня на душе. То исть вроде и есть какая тревога, да не за Катьку.
– Ну чего, насекретничались? – в дверь сунулась тоненькая Ненилка.
– Ты почем думаешь, что у нас секреты? – подозрительно глянула на девочку Параша.
– Так разве ж можно без секретов три часа в горнице усидеть? – передернула плечиками Ненилка. – А то пойдем пряничных кукол печь, у малой у нашей ангел завтра.
– С глазурью? – заинтересовалась Параша.
– А то! Все глазурью выведем – и личико, и наряд. А в тесто узюма намешаем.
– Без меня.
Нелли стряпню терпеть не могла. Когда Параша с Ненилкой умчались на кухню, она, подумав, надела
