кто может на минуту стряхнуть с себя религиозный рыночный экстаз и опереться на здравый смысл, полезно рассмотреть наиболее чистый эксперимент, который провела история — раскрытие экономики ГДР.
Этот случай можно взять за эталон максимально благоприятного, фактически братского отношения сильной рыночной экономики к открывшейся ей бывшей соцстране. Ни к полякам, ни к русским, ни к узбекам никто так бережно и чутко не отнесется, как отнеслись западные немцы к своим братьям по крови, воссоединения с которыми они жаждали сорок пять лет. Это очевидно. В Германии действительно имелось общенациональное желание помочь — но была и примесь неизбежного в рыночной экономике желания нажиться. Что же возобладало, каков экономический результат братания?
В бывшей ГДР объем выпуска промышленной продукции в 1990 г. снизился по сравнению с 1989 г. почти на 30%. Особенно велик спад производства в металлургической (38%), пищевой (34,6), текстильной (33,5), промышленности стройматериалов (32,2) и химической промышленности (30%). В 1991 году спад продолжится и объемы производства по сравнению с 1990 г. уменьшатся в целом еще на 20% (в тяжелой и легкой промышленности на 33%, в горнодобывающей и перерабатывающей на 40%).
Распад производства привел к катастрофическим последствиям в социальной сфере. Большинство восточногерманских компаний резко сокращает число работающих, в результате наблюдается быстрый рост безработицы. По свидетельству Федерального ведомства труда, в феврале 1991 г. полностью безработных насчитывалось 800 тыс. человек. Еще около 2 млн заняты частично — трудятся неполный рабочий день. Таким образом, около 40% рабочей силы бывшей ГДР являются сейчас либо безработными, либо «заняты на кратковременной работе, но, по сути, не проводят на работе ни одного часа».
Ожидается, что положение дел в области занятости будет ухудшаться и безработица достигнет 50% (около 5 млн. человек). «Мы вот-вот столкнемся с развалом рынка труда в бывшей Восточной Германии», — заявил министр труда Норберт Блюм.
Уже первые слушания по жалобе на узаконенную в Договоре об объединении практику перевода рабочих и служащих в разряд так называемых «ожидающих своей очереди», показали, что безработица в новых землях взросла на «искусственных дрожжах», замешанных Попечительским ведомством, которое определяет судьбу бывших государственных предприятий. Оно взяло явный курс на немедленную приватизацию, заботясь лишь о том, как бы повыгоднее продать заводы и фабрики. Даже те из них, которые выпускают находящую спрос и необходимую продукцию, идут «под нож». Возглавлявший Попечительское ведомство западногерманский промышленник Детлев Роведдер сказал о национальном достоянии ГДР: «Вся эта мура стоит около 530 млн. долларов» (он был убит левыми террористами в апреле 1991 г.).
Вот, например, пытается уцелеть лейпцигская пивоваренная компания «Штернбург», основанная в 1278 г. Надеются сохранить уровень производства в 1/3 того, что производили в 1989 г. Для снижения расходов сократили персонал с 495 до 200 человек (сначала уволили всех пожилых). Но расходы растут — сейчас компания вынуждена расходовать на рекламу 533 тыс. долл. вместо 6,7 тыс. долл. в ГДР.
Есть все основания утверждать, что главной причиной (или по крайней мере одной из них) массовой ликвидации промышленных предприятий бывшей ГДР является отнюдь не их отсталость и не отсутствие средств для реконструкции. Прежде чем тратиться на оздоровление восточногерманской экономики, западногерманский капитал намерен выжать из нее все соки. Печать уже не раз обращала внимание, что объединение страны принесло баснословные барыши крупным концернам. Как это ни парадоксально, затянувшаяся агония народного хозяйства бывшей ГДР им даже на руку.
Типична и судьба авиакомпании «Интерфлюг» (аналог нашего «Аэрофлота»). После объединения Германии отмена государственных субсидий поставила ее в сложное положение. Выход, как считают специалисты, найти было можно. Акционерное общество предложило вполне реальную программу оздоровления авиакомпании — произвело сокращение персонала, продало устаревшие самолеты, разработало новые коммерческие услуги, которые могли бы существенно пополнить бюджет. Но Попечительское ведомство, действуя за спиной руководства «Интерфлюга», приняло решение о его ликвидации. Это решение было настолько немотивированным, что вспыхнул скандал, продолжающийся и сейчас. В печать просочились сведения, что судьба авиакомпании бывшей ГДР решалась на более высоком уровне, и руководствовались в первую очередь при этом не экономическими, а политическими соображениями. Интересы 3 тыс. квалифицированных работников при этом в расчет не принимались. Всех их ждет безработица — по словам руководства «Люфтганзы», оно может предложить работу не более чем ста сотрудникам «Интерфлюга».
Сельское хозяйство Восточной Германии оказалось в столь же трагической ситуации, как и индустрия — производство продукции снизилось за год на 33,6%. Торговые фирмы сознательно бойкотируют сельскохозяйственную продукцию, выращенную восточногерманскими крестьянами и они лишились возможности реализовывать продукцию. Мясо, молочные продукты, яйца, хлеб, овощи, фрукты — все, чем ГДР обеспечивала себя полностью, сейчас поставляется из западных земель. Многие благополучные в недалеком прошлом хозяйства терпят крах и распадаются.
Министр продовольствия, сельского и лесного хозяйства ФРГ Игнац Кихле признал, что в ближайшие годы количество занятых на селе в бывшей ГДР уменьшится примерно вдвое. Шансы на выживание имеют лишь 10 тыс. фермерских хозяйств с площадью в 100 га. У крупных аграрно-промышленных комплексов, получивших широкое распространение при социализме, нет будущего. Фактически обречены и маленькие хозяйства, имеющие 15 га и менее.
Высвобождаемые в результате разорения земли скупают крупные землепромышленники, буйным цветом расцвела спекуляция недвижимостью. Причина все та же — возможность без всяких усилий увеличить прибыли за счет освободившегося восточногерманского рынка.
Такова реальность. Знают ли ее наши нынешние правители? Прекрасно знают, но увлечены идеей устранить с лица земли «эту неправильную страну» и влить ее ресурсы в «мировую цивилизацию». Послушно идет на звуки волшебной дудочки одурманенное новой идеологией население. А среди духовных лидеров — писателей или ученых, не найдется никого, кто смог бы, как Дмитрий Иванович Менделеев в похожей ситуации в прошлом веке, грозно предупредить о необходимости защитить промышленное развитие народов России «против экономического порабощения их теми, которые уже успели развиться в промышленном отношении».
Примечание: данные и материалы зарубежной печати приведены по бюллетеням ТАСС «Комментарии, прогнозы, анализ, события» за апрель-май 1991 г.
Интеллигенция после перестройки: пора оглядеться
Революция в России, о которой говорил Горбачев, и в которую с таким энтузиазмом ринулась наша интеллигенция, достигла поворотного пункта. Этот пункт — «не от мира сего». Он в душе каждого революционера или попутчика революции. Сегодня ни один из них, как бы ни был он защищен идеологическим угаром, цинизмом или гибкостью ума, не может уже не признать перед самим собой: смысл проекта, в котором он принял участие, ясен; этот проект, какими бы идеалами он ни оправдывался, означает пресечение всей предыдущей траектории России, ее размалывание в пыль для построения здания новой цивилизации; большинство народа этого проекта не понимает и не принимает.
Все это — очевидность, нет смысла перед собой ее отрицать, эпоха партсобраний и оправданий кончилась. Кончился и период нейтралитета, он уже невозможен. Каждый, кто делом, словом или движением души помогал разрушительному делу революции, уже не может не понимать, что несет личную ответственность. И этот разговор — не более чем напоминание, как сигнал пилоту при взлете: ты достиг точки необратимого решения. Это последний момент, когда ты можешь затормозить — или набирай скорость и взлетай. Мы видим, как резко тормозят виднейшие революционеры. Вот С.Говорухин, давший разрушителям лозунг «Так жить нельзя!» Вот Ю.Власов, сдавший вначале свой огромный авторитет в аренду циничным политикам. Вот и видный идеолог перестройки Д.Гранин, вдруг проявивший заботу об образе Зои Космодемьянской. Лев Аннинский оправдывается: «Что делать интеллигенции? Не она разожгла костер — она лишь «сформулировала», дала поджигателям язык, нашла слова». Это — вечная логика
