Карьера Бекетова

В комнате Таня и Балюрка. Балюрка настраивает радиоприемник. Таня ходит по комнате, часто останавливаясь у окна.

Балюрка. И снился мне такой сон... Идешь ты, Таня, а платье у тебя белое, белое... А Юрий? Что ты думаешь, какое обличье имел Юрий?

Таня. Необыкновенное какое-нибудь, в медвежьей шкуре...

Балюрка. Ага! Угадала... Необнаковенный, такой торжественный... Очи заплющены...

Таня. Что?

Балюрка. Ну, глаза закрыты...

Таня. Вечно ты фантазируешь, Вася...

Балюрка. Зачем же фантазирую. Морячки говорят это называется травить баланду.

Таня. А какое ты отношение имеешь к морякам?

Балюрка. Хорошее.

Таня. А точнее?

Балюрка. Батька...

Таня. Ой врешь...

Балюрка. Ну, дядька...

Таня. Вася!

Балюрка. Ну, сосед...

Таня. Почему Юрий опаздывает?

Балюрка. Легкомысленный человек. Блондыночку ветретил какую-нибудь...

Таня. Я позвоню. (Выходит из комнаты.)

Балюрка пытается поймать мелодию в радиоприемнике.

(Возвращаясь.) Он давно вышел из дому. Няня говорит — к нам...

Балюрка (вздохнув). Блондыночка!

Таня (отмахнувшись от него). Да ну тебя, Вася! (Подходит к окну. Увидела Юрия. Распахивает окно.) Юра, Юра! (Выбегает из комнаты.)

Балюрка крутит рычажки приемника. Комната наполняется тревожной мелодией. Входят Таня и Юрий.

Балюрка. Объявляю выговор по комсомольской линии за опоздание.

Юрий. Виноват, Вася. А Саша?

Балюрка. А у Саши также хромает дисциплина. Ему я объявляю строгий выговор с последним предупреждением. Ему надо, чтоб мы с ним занимались, а его же и нет.

Таня. Что-то случилось с ним. Среди нас нет более аккуратного, чем Саша.

Балюрка. И это говоришь при мне, единственном, кто сегодня пришел аж за десять минут до срока. Таня, Таня, когда же тебя оставила объективность?

Таня. В самом деле, где Саша?

Открывается дверь. На пороге с томом энциклопедии в руках стоит Саша.

Балюрка (Саше). Объявляю тебе строгий выговор с предупреждением...

Таня. Что с тобой, Саша?

Саша. А что?

Таня. Ты какой-то бледный... Да ты садись...

Саша. Понимаете, происшествие. (Юре.) Ты мне дал энциклопедию... Понимаешь, а в ней... какие-то странные письма... одинаковые письма... Я думаю, мы можем помочь... Тут плохие письма, Таня... Одно и то же, но разными почерками...

Таня. Что ты говоришь? Какие письма? Какие почерки?

Балюрка. Саша, у тебя не новый приступ?

Юрий. Дай мне их.

Саша (отдает письма с книгой). На.

Юрий лихорадочно разглядывает листки. Все напряженно смотрят на него.

Балюрка. Что за детектив?

Юрий (зарыдав, бросает листки на стол). Гадость, гадость! Какая гадость!

Таня. Юра! Юра! Да что ты? Что ты?

Юрий (рыдая). Какая гадость!

Таня (наливая воду в стакан). Успокойся, успокойся, Юра! Да ты слышишь меня?

Балюрка (берет листки, читает). «...Понимая всю ответственность за выполнение спецзаказа, мы должны предупредить министерство о том, что директор завода С. И. Привалов мало уделяет внимания заказу и не прислушивается к дельным советам, какие давали ему, например...» Кто? Бекетов? Бекетов? Стоп... стоп... Весь завод говорит об анонимках... О, неужели черновики?! (Лихорадочно перечитывает страницы.) Саша, ты просто герой... Ты нашел черновики анонимок.

Саша. Нет, нет, я не герой... Это мне дал Юра... Вместе с книгой...

Таня. Юра? Ты?

Юрий. Все дело в том, что одно из них написано почерком моего отца... А два других — другими... Вы понимаете меня?

Таня. Неужели, неужели, Юра?

Саша. Юра, Юра, если б я знал...

Юрий. Что делать? Что мне делать? Вася, что мне делать?

Балюрка. Да ты погоди, ты погоди... А вдруг здесь все не так... А вдруг тут ошибка... Что ты сразу в панику кидаешься. Ты вот что, Таня... Мы уйдем... А вы тут сами обсудите...

Саша. Давайте их уничтожим... И... и... все забудем. Я уверен, здесь ошибка... А, может, даже провокация...

Юрий. Какая провокация? Вот он, отцовский почерк!

Балюрка (вкладывая письмо в энциклопедию). Мы вас оставляем и уходим! Вы все решите сами. Таня, держи этого хлюпика в своих мужественных руках. Идем, Сашко. (Уходит с Сашей )

Юрий. Что же делать, Таня? Я потерял отца.

Таня. Я все еще не верю...

Юрий. Нет, Таня... Это так. Это так...

Таня. Я убеждена, отец простит Иллариона Николаевича.

Юрий. Отец, может, и простит... А я? Что мне делать?

Таня. Все устроится...