— Хан поймал его, — сообщил Назис, — пойдем поможем ему.
— Нет, лучше оставаться здесь, — не согласилась она. Из темноты доносились голоса, но не злобные и враждебные, а просто один человек негромко разговаривал с другим. Затем раздались шаги, и к костру вышел Едигир, подталкивая древком копья коренастого парня в теплом тулупчике и заячьей шапке на голове. Старик и Зайла подошли к костру и начали разглядывать пленника.
— О-о-о, — вдруг воскликнул Назис, — да я его знаю. Ты, однако, сын Кукдея будешь?
— Да, его сын, правильно говоришь, — закивал головой тот, — меня зовут Сураш, и я ничего плохого сделать вам не хотел. Смотрю — костер горит у реки. Думаю, что за люди сидят? Может, нехороший человек какой пришел? Думаю, поглядеть надо. А тут собаки меня хвать, и он… — показал рукой на Едигира, — как ударит по голове, думал убьет вовсе.
— Чего ты делал в селении? — спросил тот парня.
— Как чего? То же наше селение, а мы на гору ушли, в лес. Все в лес уходят, как узнали, что степняки пришли и побили всех наших братьев. Вот и мы спрятались, чтоб нас не взяли…
— Ну, в селение ты чего не пошел? За нами следил?
— Да откуда я знал, что вы тут есть. Пошел сетку проверить, что в речке стоит. С отцом вместе пошли…
— С отцом, говоришь, а он где? — грозно спросил его Едигир, отчего парень растерялся, поняв, что сболтнул лишнего и закрутил растерянно головой по сторонам.
— Да тут он, — смутился, — убежал в лес, а я вот поглядеть хотел, какие они, степняки, и вот… попал.
— Зови его, нам с ним потолковать надо.
— Зови, сынок, не бойся. Мы свои и плохого ничево не сделаем вам, — подбодрил парня Назис.
Тот, чуть поколебавшись, крикнул все ж в темноту:
'Отец, иди сюда, тут свои…'. Но со стороны леса никто не отозвался.
— Условного знака ждет, — сообразил парень и, приложив ладони ко рту, громко застрекотал по- сорочьи. Раздался ответный стрекот, и собаки, почуяв незнакомца, кинулись на него. Едигир подозвал их к себе, и вскоре к костру вышел невысокий мужчина с седой остроклинной бородкой, в таком же, как у парня, полушубке и бараньей шапке.
Он подслеповато щурил глаза на стоящих у костра и готов был при первой опасности задать стрекоча обратно в лес. Но, увидев Назиса, широко улыбнулся тому и затем поздоровался со всеми:
— Доброго вам здоровья и многих лет. А мы с сыном глядим, люди сидят у костра. Чего сидят? Кого ждут? Я ему говорю, айда скорее в лес, а то дорогу не найдем. Скоро совсем темно станет. А он поглядеть хотел. Шибко любопытный парень будет. Ну и вот… — развел тот руками, не зная чем закончить.
— Тебя Кукдей зовут? — спросил его Едигир.
— Конечно, конечно, а то как же. Любого спроси, что я Кукдей буду, все в округе меня знают…
— Рыбу поймали? — продолжал задавать вопросы Едигир.
— Есть маленько, там, возле леса оставил.
— Ладно тогда, садитесь. Разговор к вам есть. — Все послушно расселись у костра, даже не спросив, по какому праву приказывает им этот человек. — Были ли у вас степняки? Что слышно про Кашлык, про хана?
— Не-е-е, степняки к нам не показывались пока. Говорят, что бродили рядом где-то, искали кого-то, но мы их не видели. Зачем мы им? Что с нас возьмешь? А в Кашлыке, говорят, хан сидит и большую дань с наших беков берет.
— И платят ему беки?
— Чего не знаю, того не знаю. Куда им деваться, поди платят. Все не свое отдают, а с нас же и берут, А где наш хан Едигир, никто не ведает. Мужики болтали, что за подмогой куда-то ускакал, как узнал, что брата его убили.
— Убили? — воскликнули в голос и Зайла и Едигир.
— Так это еще когда было?! — вставил свое слово и парень, до этого не принимавший участия в разговоре. — Как наших беков побили при устье Тобола, так и Бек-Булата убили.
— Ты точно знаешь? — пристально взглянул на него Едигир. — Хорошо подумай, прежде чем ответить.
— А мне чего думать-то, — не смутился парень, — что мне сказали, то я и передаю. Сам не видел, а говорит народ…
— Вы вот все нас расспрашиваете, — заговорил Кукдей, — а про себя и не скажете, кто вы есть да откуда будете. Старого Назиса мы хорошо знаем, раньше видали. А вот вас так впервой.
— Время придет, узнаешь, — усмехнулся Едигир, — кто много знает, у того голова плохо на шее сидит. Слышал об этом? Вот и не задавай лишних вопросов. А сейчас я тебя, старик, отпущу, а сына здесь оставлю на всякий случай. Пришлешь ко мне сюда троих ваших лучших охотников, вот тогда и сын вернется. Ничего худого ему не сделаю, не бойся. Но чтоб ты не сбежал куда, попридержу чуток. Понял. Тогда иди, а охотников к утру буду ждать. Пусть не мешкают.
Старик довольно резво соскочил на ноги и двинулся от костра, но, чуть отойдя, уже издалека спросил:
— Так они меня спросят, кто зовет их. Что им ответить?
— Скажи, что человек их рода ждет, которому помощь нужна. Все понял?
— Все… — отозвался старик и исчез во тьме. …Утром, чуть свет, пришли три охотника с копьями и луками и длинными кинжалами на боку. Едигир отвел их в сторону и долго о чем-то беседовал. Вскоре они растворились в утреннем тумане, ни слова не проронив.
ПЛАЧ ХРОМОЙ СОБАКИ
Проводив Карачу-бека, Соуз-хан выбрался из-под теплого покрывала и кликнул начальника стражи.
Собирай всех моих нукеров, — приказал он ему, — едем в улус к Ураз-хану. Там, мне донесли, сынок Бек-Булата скрывается, Нужно его в Кашлык к нашему хану доставить. Ну, что стоишь? — прикрикнул он, видя, что начальник стражи не спешит выполнять приказание.
— Мое дело сторона, но я так скажу — не отдаст Ураз-хан сынка друга своего.
— Это мы еще поглядим, — ответил Соуз-хан и начал собираться в дорогу.
На подъезде к владениям Ураз-хана их встретил конный разъезд, выскочивший навстречу из соседнего леска. Их было всего трое всадников, но кто мог поручиться, что в леске не скрывается еще около сотни.
'Видать, предупредил их кто-то', — подумал Соуз-хан, подъезжая к караульным.
— С чем пожаловали? — спросил старший разъезда. — Нам не велено пускать никого во владения Ураз-хана.
— Я еду по поручению хана Кучума, а вы не имеете права задерживать меня, — высокомерно изрек Соуз-хан.
— Не знаем мы никакого хана Кучума, — ответил старший, — у нас есть свой хан, и чужих нам не нужно.
— Ты видишь, сколько со мной воинов, — пустился на угрозы Соуз-хан, — если я прикажу, то они изрубят вас на мелкие части.
— Воля твоя, господин, — спокойно ответил тот, — но у Ураз-хана нукеров ничуть не меньше, и я бы не советовал затевать с ним ссору.
Соуз-хан понял, что просто так их здесь не пропустят, и решился пойти на хитрость.
— Я везу важное сообщение, и мне нужно увидеть твоего хозяина.
Старшина заколебался, не зная, как ему следует поступить в этом случае. У него был приказ не пропускать никого без согласия господина, но если действительно важное сообщение…
— Хорошо, — согласился он, — поезжай со мной один, а твои воины пусть останутся здесь.
