повторял один и тот же аккорд, словно позывные. Еще один, с бутылкой в руке, сидел рядом, покачивая головой в разные стороны. Третий, без движения, как покойник, с вытянутыми вдоль туловища руками и свернутой набок головой, лежал прямо на земле у входа. Кроме них, в дальнем углу беседки, опустив голову, сидела девушка. Густые рыжие волосы скрывали ее лицо.
Заметив Ивана, горбатый гитарист оскалил в улыбке гнилые зубы и перестал играть.
— И-и! — протянул он. — Ты чего, мужик, не спишь?
Иван, не ответив, облокотился на перила беседки, глядя куда-то в сторону.
— Дряни выпьешь? — спросил его второй парень и потряс бутылкой. Иван молча взял бутылку, осмотрел этикетку, принюхался к черной жидкости. Он отхлебнул из горлышка и тут же выплюнул все, фыркнув.
Оба парня тихо и гнусно захихикали. Иван сорвал с куста листья, вытер ими рот, один лист положил на язык, пожевал немного.
— У меня сухарик, сухарик есть, — вдруг засуетился гитарист.
Он протянул Ивану кусок хлеба. Девушка, сидевшая в дальнем углу беседки, подняла голову и, чуть откинув рыжие волосы, посмотрела на Ивана.
Парни шумно, в два глотка, допили бутылку, один из них зашвырнул ее в кусты.
— Это брат мой, — снова заговорил парень, показывая на лежащего. — Тоже к дряни привыкнуть не может. Выпьет два стакана и сразу умирать ложится. Эй, Витек! — позвал он, тронув неподвижное тело. — Ты дыши, дурак, пройдет!
Гитарист, все скалясь, разглядывал Ивана.
— Слушай! — он вдруг радостно придвинулся у Ивану, и пальцы его тронули струны. — А давай водки хорошей выпьем! Хорошей водки, а? Ты, видать, мужик богатый, вон на тебе пиджак какой! Давай «Абсолюта» возьмем, бутылок шесть! Оббухаемся по-черному, в дым! Так чтоб помер кто-нибудь! — Голос его становился все вкрадчивей, а пальцы шарили по струнам все быстрей и жарче. — Давай, чего жмешься? Я же вижу, что ты нажраться хочешь! Давай, угости нас, а? Я сбегаю. Ну хоть по рюмочке выпьем… — Почти шептал он Ивану в лицо. — Ночь-то какая, а? Просто блядская ночь! Выпьем по рюмочке, и все сбудется! Ведь ты ж хороший мужик!
Иван, все глядевший на девушку, повернулся к горбатому, равнодушно посмотрел в его лисье лицо. Он порылся у кармане и протянул гитаристу деньги. Тот засмеялся тихо.
— Хороший мужик, хороший, — он осторожно погладил Ивана по руке.
Взяв деньги, горбатый оглянулся на товарища. Они оба, не сговариваясь, быстро пошли из беседки в кусты и, почти бегом, скрылись за домом.
Иван встал у входа в беседку, опершись рукой о столб, глядя на громадный дом с редкими горящими окнами. Ветер тихо шевелил кусты под стеной дома. Что-то зашуршало позади Ивана, он оглянулся и увидел, что девушка встала в беседке спиной к нему.
Вдруг парень, лежавший на земле, захрипел и поднял голову. Оглянувшись дико, медленно, со стоном встал, цепляясь за перила беседки. Не сказав ни слова, он шатаясь пошел прочь и вскоре утащился в темноту, вслед убежавшим товарищам. Где-то в темноте раздался свист…
Иван отошел от беседки, постоял прислушиваясь. Заметив на земле что-то блестящее, он нагнулся и поднял из травы медную пуговицу. Подбросил ее, поймал, снова подбросил, но не стал ловить, а отбил ладонью в сторону.
Он повернулся к беседке. Девушка стояла у входа, прислонившись к столбу, там, где только что стоял Иван, и рассматривала что-то в своей ладони. Заметив, что Иван повернулся, она сжала ладонь и засунула ее в карман куртки.
— Что это у тебя? — спросил с любопытством Иван.
Девушка усмехнулась.
— Ну покажи, — попросил он, не двигаясь с места.
Она отрицательно покачала головой.
Иван шагнул к ней, но она тут же отступила на шаг в беседку. Он пошел быстрее, почти побежал. Девушка, отбежав за стол, вкопанный посреди беседки, забилась в дальний угол. Иван, схватившись за перила, загородил ей дорогу, не давая выскочить.
— Чего тебе надо? — весело, почти смеясь, сказала она, держа одну руку в кармане, другой упершись Ивану в голую грудь.
— Ну давай, покажи, что там у тебя? — тоже смеясь, сказал Иван.
— Отойди на шаг.
— Покажешь? — Он отступил на шаг.
Она вынула из кармана руку, разжала пальцы, и Иван тут же выхватил из ее руки что-то маленькое, в блестящей бумаге. Она бросилась на него, пытаясь отнять, но он поднял руки высоко над головой, разглядывая, разворачивая бумагу…
Она ударила его правильно, по-мальчишечьи, кулаком в живот. Он засмеялся.
— Отдай же! — сказала она строго.
Иван опустил руки, протянул ей развернутую конфету, поднес к самым губам. Она взяла.
— Спасибо, — сказала тихо.
Отвернувшись от него, она стала есть конфету. Иван встал одной ногой на лавку, пригнувшись, откинул ей рыжие волосы, чтобы получше рассмотреть лицо. Она отвернулась. Он снова отвел волосы. Она отворачивалась, но не отходила. Потом сама повернулась к нему, разглядывая его из-под спутанных волос. Вдруг прижалась к нему, обнимая одной рукой за шею, другой под пиджак, за спину.
Иван, обнимая и целуя ее, тихо задрал ей майку до самого горла. Перестав целовать, он стал осматривать ее грудь, коснулся губами тела. Поднял ей мини-юбку, оглядывая ее со всех сторон, как вещь или предмет. Она молча следила за ним, за тем, что он осматривает и трогает…
Он снял с нее трусики, она помогла ему, высвобождая ноги. Иван поднял ее и положил на стол, вкопанный в землю посреди беседки. Она смотрела на него, чуть приподняв голову, но ее лица из-под спутанных волос почти не было видно…
Очнулся Иван уже стоя. Он держал девушку, она, откинувшись, выгнулась, опираясь плечами о столб беседки, обхватив его руками. Иван замер, тяжело дыша. Он медленно опустил девушку на землю. Она вдруг ожила, еще покачиваясь, быстро заправила майку. Подобрав с лавки трусики, надела их и выскочила из беседки. Пошла быстрым шагом, но не выдержала и побежала, сразу же пропав в кустах.
Иван, отдышавшись, взял пиджак, продолжая смотреть в ту сторону, где скрылась девушка. Сел на лавку. Где-то у дома послышались далекие голоса. Он обернулся, но никого не увидел.
Ветер волной прошелся по кустам, и стало тихо. Из-за тучи вышла луна. Иван сидел не двигаясь. Наклонившись, он поднял с земли брошенную бутылку, принюхался. Бросил ее под ноги. Откинувшись назад, поглядел на луну. Встал, вышел из беседки. Постоял в полной тишине, оглядывая неподвижные кусты. Повернулся и пошел к своему дому…
Иван бросил пиджак на пол и подошел к столу, где горели экраны мониторов. Он, стоя, пощелкал клавишами, сел на стул. «Каракатица» на втором мониторе превратилась в правильный многоугольник и застыла. «НАБЕРИТЕ ПРАВИЛЬНЫЙ КОД И ПРИСТУПАЙТЕ К РАБОТЕ», — светилось на первом мониторе. Иван заглянул в журнал и стал набирать длинный ряд, состоявший из слов и чисел, сверяясь с рядом слов и цифр на третьем мониторе. Закончив, он нажал на клавишу. «КОД ПРАВИЛЬНЫЙ, ПРИСТУПАЙТЕ К РАБОТЕ», — загорелось на мониторе. Иван улыбнулся и, снова нажав на клавишу, вошел в программу. Он не спеша полистал на экране схемы, графики, прочитал бегло какие-то документы. Довольный, он откинулся на стуле, заложив руки за голову. Потом, пощелкав клавишами, вынул дискету из компьютера, вложил в конверт, что-то надписал и положил в стопку других конвертов, лежавших в ящике с надписью «Вскрытые». Иван потянулся, отключив компьютер. Оттолкнувшись ногой, повернулся вместе со стулом, тут же поднялся и пошел на кухню…
На кухне он осмотрел холодильник. Достал кочан капусты и, выщипнув целую четверть, стал с хрустом есть в темноте, глядя в раскрытое окно.
Где-то под самым небом пролетела, тоскливо каркая, невидимая ворона. Иван осмотрел небо, но не
