формирования военных и полицейских частей.
Большие людские потери, понесенные Вермахтом за первый год войны на Востоке, заставили немецкое Верховное командование изыскивать дополнительные пути по комплектованию частей «унтерменшами», несмотря на идеологические и расовые догмы Розенберга. Проводниками этой идеи на центральном участке Восточного фронта были генералы фон Шенкендорф, Штиф, полковник фон Штауффенберг, А. фон Ренне, барон Фрейтаг-Лорингхофен и другие. Под их патронажем был осуществлен проект, получивший наименование
С русской стороны инициатива формирования этой воинской части принадлежала берлинскому эмигранту, радиоинженеру Сергею Никитичу Иванову. Используя свои связи в среде немецкого военного руководства, Иванов предложил сформировать русскую часть для ведения антисоветской борьбы и последующего создания армии новой России.
Формирование части было построено по следующим принципам:
Формирования носят русский национальный характер, их основная задача — антибольшевистская борьба.
Офицеры и солдаты — русские.
Внутренний распорядок и проведение занятий ведутся на русском языке.
Униформа и снаряжение должны быть так же русскими.
Все, попавшие в плен к новому формированию, рассматриваются прежде всего как пополнение, а не как потенциальные узники концлагерей.
У формирования должна быть возможность развернуться в крупное боевое соединение.
7. Формирование существует как первый шаг к определению лидера русского антисоветского правительства (желательно из числа советских военнопленных генералов).
Все эти идеи также нашли поддержку у Абвера.
В марте 1942 г. С. Н. Иванов заручился поддержкой командующего группы армий «Центр» фон Клюге и получил у него разрешение на отбор военнопленных из концлагерей, располагавшихся в тылу группы армий «Центр». В ставке Верховного командования проект был утвержден.
В Смоленске разместилась организационная группа, состоящая из соратников Иванова. В нее входили эмигранты: К. Г. Кромиади, И. К. Сахаров, И. Юнг, В. Ресслер, священник о. Гермоген (Кивачук), граф Григорий Ламсдорф, граф С. Пален, граф А. Воронцов-Дашков, В. Соболевский. От немецкой стороны присутствовали представитель ставки обер-лейтенант Бурхардт с командой связи из 20 солдат, от разведки начинание курировал начальник Абверкоманды-203 подполковник фон Геттинг-Зеебург.
Из этих людей был сформирован штаб акции, куда вошли сам С. Н. Иванов (псевдоним Грау-копф — «Седая голова») — руководитель акции, И. К. Сахаров (псевдоним Левин) — заместитель Иванова, К. Г. Кромиади (псевдоним Санин) — комендант штаба.
В последующем начинание получило наименование «Русской Национальной Народной Армии» (РННА), в донесениях советской разведки называется также «Зондервербанд «Граукопф»» — спецподразделение «Седая голова», а также «операция «Граукопф»».
Местом постоянной дислокации был избран поселок Осинторф, располагавшийся в 6 км от ст. Осиновка на железной дороге Орша—Смоленск в Белоруссии. В распоряжение «Граукопфа» был предоставлен заброшенный поселок торфоразработчиков, до войны рассчитанный на 10 тыс. рабочих.
Первая партия военнопленных из 20 человек послужила основанием для дальнейшего развертывания части.
Прием людей из лагерей шел на основе их добровольного желания. Агитаторы из РННА разъезжали по лагерям и выступали перед военнопленными, объясняя им задачи формирования. После записи шел отбор пригодных, который в основном сводился к беседе и последующему отсеву негодных кандидатур — ими считались летчики и танкисты. Этому способствовало предубеждение эмигрантов, убежденных в том, что эти рода войск РККА комплектуются исключительно надежными комсомольцами и коммунистами.
Начальник штаба РННА полковник Кромиади объезжал концлагеря, отбирая людей. Картина всюду была устрашающая —
К осени 1942 г. РННА была укомплектована бывшими советскими командными кадрами и, при надобности, на ее базе можно было бы развернуть целую дивизию. Батальоны стояли в Осинторфе в поселках Москва, Урал, Киев, Березино, Шклов, подчинявшихся коменданту штаба К. Г. Кромиади. При этом была предусмотрена возможность развертывания каждого батальона до полка. Гордостью части был свой госпиталь под руководством военврача Виноградова.
К августу 1942 г. РННА насчитывала 1500 человек. На вооружении у личного состава были винтовки Мосина и СВТ, 180 ручных и 45 станковых пулеметов, 24 миномета, батарея 76-миллиметровых орудий (8 шт.), 45-миллиметровых орудия (8 шт.) и 2 бронемашины (БА-10 и БА-20). Существовало свое авиационное звено, но без самолетов.
В середине мая 1942 г. Иванов и Сахаров предложили пост командира бывшему командующему 19-й армией генерал-лейтенанту М. Ф. Лукину. Генерал отказался от сотрудничества так же, как впоследствии он откажется от более лестных предложений со стороны командования РОА.
По сведениям Б. Николаевского, внутренняя политика в РННА сводилась к национально- народолюбческой пропаганде и антибольшевизму. В отряде не только думали, но и говорили, что после свержения большевиков следующими будут немцы. Все это не могло оставаться незамеченным немецкими и советскими спецслужбами.
С первых же дней существования РННА стала объектом пристального внимания советских партизан. В первый период контакты заканчивались обоюдной агитацией и изъятием у осинторфовцев таких ценных в партизанском быте вещей, как оружие, табак или сапоги. Летом 1942 г. РННА четыре раза выделяла свои подразделения для борьбы с партизанами. Такие «походы» крайне отрицательно влияли на личный состав, что в конечном итоге сыграло свою негативную роль.
Участие РННА в действиях против советских войск подтверждается крайне разноречивыми сведениями. В своих воспоминаниях об осинторфской эпопее К. Г. Кромиади рассказывает о боевой операции отряда РННА из 300 человек против окруженного под Ельней 1-го Гвардейского Кавалерийского корпуса П. А. Белова в мае 1942 г. Автор сообщает, что при контактах бойцов РННА и конников происходили братания, перешел на сторону части разведотдел корпуса во главе с Героем Советского Союза старшим лейтенантом Князевым. После перехода Князев был назначен начальником разведки РННА, но через три месяца ушел к партизанам. По другой информации разведотдел возглавлял совершенно другой человек, а Князев был командиром кавалерийского полка одной из дивизий корпуса и в плену никогда не был.
Противоположная информация приводится в воспоминаниях руководителей партизанских отрядов, сформированных НКВД. Так, в книге «Ненависть, спрессованная в тол» авторы пишут: «В мае 1942 г. в отряд лейтенанта Ф. Ф. Озмителя от разведчиц-подпольщиц Г. Меерович и О. Рыловой поступило сообщение о том, что через ст. Красное в сторону Смоленска прошло два эшелона с офицерами и солдатами, одетыми в красноармейскую форму. Сообщение было передано в Центр, а оттуда — в штаб Западного фронта. Как выяснилось, под видом «окруженцев» действовали изменники Родины. Команда в 315 человек получила задание: пробраться в Дорогобужские леса и проникнуть в 1-й Гвардейский конный корпус генерала П. А. Белова, взять его в плен, а бойцов склонить к переходу на сторону немцев. Команда была разгромлена по пути десантниками-парашютистами 4-го воздушно-десантного корпуса генерала Казанкина в Вяземских лесах Смоленской области недалеко от ст. Угра и Вертерхово ж/д линии Вязьма- Брянск—Занозная».
Так была раскрыта тайна особого формирования «Зондервербанд «Граукопф»» («Седая Голова»). Оно находилось, как было установлено, в поселках Осинторфа (Витебская обл.). Здесь готовили шпионов, террористов, диверсантов, лжепартизан и лжеподпольщиков. Не удался и захват самого Белова — ему удалось с малым числом конников прорвать кольцо и соединиться с основными частями РККА.
В мае 1942 г. С. Н. Иванов заболел тифом и был отправлен на лечение в Берлин. Постепенно все эмигранты были удалены из руководства РННА.
Обстановка на фронтах, усиление советской агитации и немецкая политика по отношению к
