— Ты абсолютно свободная женщина и к тому же гвельфийская принцесса, удержать тебя силой рядом с собой я не могу. Зачем мне устраивать сцены ревности и прыгать как козлу, брызгая слюной? — начал я подленький разговор, понимая, что такая месть не соответствует ситуации, но уязвленное самолюбие победило здравый смысл.
— Прекрати немедленно, как ты мог только подумать о таком? — вспыхнула Викана.
— А зачем мне думать? Я все видел своими глазами и слышал своими ушами, как этот красавчик объяснялся тебе в любви, а ты даже не пыталась его отшить, — продолжил я экзекуцию.
— Да ты, да я… — переклинило принцессу, и она задохнулась, не в состоянии произнести ни слова.
«Ну что, проняло тебя, красавица, будешь знать, как шашни с другими мужиками крутить! — прозвучал внутри злорадный голосок, и я, развернувшись, сделал шаг к выходу из комнаты. За спиной послышались всхлипывания Виканы, и меня словно током ударило: — Ну что, идиот, добился своего, довел до истерики любимую женщину? Ревность взыграла, остроты чувств не хватает? Чего добиваешься, устроить из-за ерунды разрыв с женой? Немедленно назад и проси прощения, придурок, пока дело до серьезного не дошло!»
Резко развернувшись, я вернулся в комнату, обнял плачущую принцессу и зашептал, целуя ее в заплаканные глаза:
— Прости меня, ревнивого дурака, я сам не знаю, как это у меня получилось. Увидел, как этот сопляк перед тобой распинается, даже свет в глазах от злобы погас. Даю слово, что больше такого не случится.
— Милый, и ты тоже прости меня, глупую, тебя постоянно нет рядом, вот я от скуки и позволила себе маленькое развлечение, слушая Антила.
— Любимая, я приложу все силы, чтобы быть с тобой как можно чаще, дороже тебя у меня никого нет. Господи, мне так хорошо и тепло рядом с тобой, а я бездарно упускаю время, которое можно провести вместе. У меня от запаха твоих волос голова кружится, а от прикосновений к твоей коже мурашки по всему телу. Тебя можно оторвать от меня только вместе с моей жизнью. Вот говорю тебе такие слова, а самому опять нужно бежать решать чужие проблемы, прости меня за это.
— Милый, я понимаю, как тебе тяжело, но мне плохо, когда тебя нет рядом. Иди, тебя ждут дела, только прошу, береги себя, без тебя мы умрем.
— Викана, я буду стараться быть осторожным и не лезть сломя голову в пекло. Будем надеяться, что боги нас не оставят. Да, вот еще, я сейчас уйду на совет, а ты найди этого Антила и успокой, а то как бы мальчишка с перепугу дел не натворил, — сказал я и, поцеловав жену, вышел из ее покоев.
Пока ваш покорный слуга устраивал сцену ревности жене, Лаэр нашел Мистира, и они дожидались меня в его кабинете. Повестка дня обещала быть очень насыщенной, и разговор предстоял сложный. Ингур еще не подошел в замок, и мы решили начать без него.
Первым пунктом в повестке стоял вопрос об отправке почтовых птиц по всем возможным адресам с известием о том, что Нордрассил жив, а также приказом гвельфам и хуманам немедленно отправляться в Кайтон.
Вторым вопросом, который требовал особого внимания, являлась подготовка похода в джунгли. На этом фронте дела двигались довольно успешно. Ингур с помощью гвельфов закупил достаточно продовольствия и материалов для обустройства на новом месте. Удалось купить походную кузницу и семена для посева зерновых и овощных культур, скотину на развод и недостающие оружие и доспехи. В принципе можно было отправляться хоть завтра, но нужно сначала определиться с составом экспедиции.
Уводить всех хуманов и гвельфов из Кайтона было нельзя, и поэтому мы почти час спорили о том, кто должен уйти, а кто остаться. В конце концов мы пришли к устроившему всех компромиссу. К Нордрассилу уйдут все женщины и дети гвельфов и семеро гвельфийских мужчин.
Тридцать пять хуманов и двадцать две будущие невесты тоже уходят из города. Ингур с двадцатью воинами переберется в замок и до особого распоряжения подчиняется более опытному Мистиру. Все оставшиеся в Кайтоне хуманы и прислуга гвельфов объединяются в один сводный отряд. Связь с Кайтоном будет поддерживаться с помощью почтовых птиц, которые уже были закуплены Мистиром. Выход каравана из города предварительно был намечен на послезавтра, через день после операции в «Старом якоре».
Самым сложным вопросом, поднятым мной на совещании, оказалось предложение подключить к охране Нордрассила темных эльфов. Мое заявление сразу было встречено в штыки как Лаэром, так и Мистиром. Выдержав первую бурю гнева, я начал давить на гвельфов фактами.
— Мистир, сколько гвельфов находятся вне Тарона и пережили катастрофу? — спросил я.
— Я точно не знаю, но по моим прикидкам, от ста пятидесяти до трехсот.
— Значит, будем считать — двести. А сколько темных эльфов на Геоне, вы знаете?
— Насколько мне известно, год назад у них было около трехсот воинов, три с половиной сотни женщин и шесть десятков детей, — ответил вместо Мистира Лаэр.
— Будем считать, что и хуманов будет две сотни. Итого мы имеем вместе с темными эльфами семьсот — восемьсот воинов. В ближайшие два месяца на юг в не пострадавшие от катаклизма и войны районы ринутся тысячи беженцев, готовых убивать за кусок хлеба и возможность обосноваться на новом месте. Начнется война всех против всех. Джунгли вокруг Нордрассила нужно будет защищать от пришельцев и чернокожих людоедов. Эту братию нашествие беженцев просто выдавит в район Дерева Жизни. Гвельфы и темные эльфы — один народ, и они должны оставить старые распри ради выживания! Сколько у гвельфов женщин, кто будет рожать детей? Вы можете ответить на этот вопрос, Мистир?
— Сиятельный, практически все женщины и дети гвельфов жили на Тароне, а на континенте находились только жены и дети служащих посольств и торговых представительств. По самым оптимистическим прогнозам, это не более полусотни женщин и полтора десятка детей, а скольким реально удалось выжить, мне неизвестно.
— Темных нужно привлечь на свою сторону, но все-таки нужно прислушаться к голосу разума и проявить осторожность. Давайте сделаем так: напишем, что в плен попал князь темных эльфов Алатерн, и потребуем прибытия в Кайтон высокопоставленных представители эльфов для переговоров о выкупе, а там решим по обстоятельствам, — решил я охладить страсти.
— А темные поверят в эту сказку? — спросил с недоверием Лаэр.
— Поверят, они сейчас во что угодно поверят, главное, правильно преподнести эту информацию.
Это предложение никаких возражений не встретило, и на этом мы закончили совещание, потому что Мистир должен был писать письма для отправки с почтовыми птицами, а мы с Лаэром начали готовиться к ночному бою.
Последние месяцы я жил словно на передовой, времени на отдых не было, а постоянная резня превратила Игоря Столярова в труженика забойного цеха на мясокомбинате. Очередная перерезанная глотка уже не вызывала никаких эмоций, словно я не убивал людей, а играл в надоевшую компьютерную игру. Вот и сейчас, готовясь к очередным убийствам незнакомых мне людей, я думал только о том, чтобы сделать это как можно эффективней и не дать никому шансов выжить.
В данный момент меня беспокоила вышедшая из строя магическая защита кольчуги. Во время ночного боя, в котором чуть не был убит воздыхатель Виканы, мне тоже изрядно досталось, и хотя мифриловая кольчуга выдержала все достигшие цели удары и спасла от смерти, но синяки размером с кулак по всему телу удовольствия не доставляли. Внимания на такие мелочи я давно уже не обращал, считая, что мелкие травмы и сами заживут. Вздохнув, я снова пожалел, что моя кольчуга лишилась камня Силы и ее магическая защита не работает. Все попытки купить в Кайтоне подходящий камень не увенчались успехом, в ответ на расспросы по этому поводу торговцы делали квадратные глаза и разводили руками. Подобный товар был эксклюзивным и в открытой продаже в принципе отсутствовал. Заметив мой озабоченный вид, Лаэр поинтересовался его причиной, а услышав ответ, заявил:
— Ингар, почему ты раньше молчал? У Мистира есть десяток первоклассных камней Силы, купленных у пиратов. Одной из основных задач торгового представительства в Кайтоне являлась именно скупка этих камней, а остальная торговая деятельность — только прикрытием этого. Мистир как раз три месяца назад выкупил большую партию камней, и нас прислали в Кайтон для их охраны и доставки их в Илирию. Только подобное задание могло привести «приносящих смерть» в такое захолустье. Пойдем, я покажу тебе камни,
