Глава 4
Самомнение всегда выходит боком
Под ноги извилистой лентой ложилась лесная тропа, по которой мы с Лаэром всё дальше уходили от долины Нордрассила. Шли вторые сутки нашей экспедиции за двигателем для дельтаплана. Как ни странно, но длительный бег по джунглям не утомлял, а дарил странное мышечное наслаждение. Душа освободилась от груза повседневных забот о людях и гвельфах, доверивших мне свою судьбу. В голове осталась только магическая картина окружающих джунглей, в которых могла скрываться опасность, но такое состояние для меня давно уже стало привычным. За первый день мы с Лаэром преодолели больше сотни километров вдоль горного склона, тянущегося в сторону Тадмура. Возможно, мы могли бежать и с большей скоростью, но силы «приносящего смерть» были не беспредельны. Я подпитывал себя при помощи Силы, а гвельф бежал только на внутренних ресурсах и подпитке какого-то эликсира, изготовленного Виканой из плодов Нордрассила. Тузик с Джадом, малхусом Лаэра, бежали впереди, выбирая наиболее удобную дорогу и одновременно производя разведку. Если верить имеющейся у нас сомнительной карте, то до Тадмура мы должны добежать к вечеру. Всё вроде бы было хорошо, но полное отсутствие человеческих следов меня настораживало. Джунгли вокруг нас кишели живностью, которая являлась завидной добычей, и отсутствие охотников очень меня удивляло, тем более до Тадмура и афрских посёлков было недалеко. Причина отсутствия охотников в этом охотничьем рае разъяснилась на полуденном привале.
Пока я разводил костёр, чтобы зажарить пойманного Тузиком зверька, похожего на зайца, Лаэр со своим малхусом удалились в кусты. Ароматный шашлык с гвельфийскими приправами, зажаренный по рецепту Виканы, был уже почти готов, когда из кустов пулей вылетел «приносящий смерть».
— Зорги! Уходим! — выдохнул Лаэр, на ходу поднимая свой дорожный мешок.
Я мгновенно перешёл на магическое зрение и понял, что уйти нам не успеть. Поляну, на которой мы устроили привал, окружали бледные ауры шести исчадий ада, от которых у нас практически не было шансов отбиться. Из кустов выскочили малхусы и рыча перетекли в образы Синих волков. По их вздыбленной шерсти и горящим глазам мне стало ясно, что они приготовились умереть, защищая своих хозяев. Лаэр тоже понял, что спастись не удастся, достал меч и встал со мной плечом к плечу, приготовившись продать жизнь как можно дороже. Страха не было, в душе образовалась тревожная пустота, и мои глаза стали видеть одновременно в обычном и магическом диапазоне.
Через минуту на поляну вышел прайд из шести огромных зоргов, мистического кошмара всех обитателей Геона. Другие представители биологического вида зоргов, с которыми мне ранее доводилось сталкиваться, выглядели котятами по сравнению с этими чудовищами. Мало того что эти звери были вдвое крупнее обычных зоргов, так ещё вокруг их тел светился ореол магической защиты. Чешуйчатую шкуру зверей покрывал странный зелёный камуфляж, меняющий свой цвет в зависимости от окраски окружающей местности.
— Это баркуды! Нам конец! — выдохнул Лаэр и попятился.
Кто такие баркуды, я не знал, но вид чудовищ не позволял усомниться в словах «приносящего смерть».
— Лаэр, Тузик, Джад, прячьтесь за меня! — прохрипел я и начал накачивать свою ауру для ментального удара.
Воздух вокруг меня засветился, и между пальцами рук стали щелкать разряды магической Силы.
— Странник, остановись! Не нужно нас убивать, мы не причиним вреда твоим слугам! — прозвучал в голове голос вожака баркудов.
Я не уловил смысла реплики баркуда, но понял, что чудовища не собираются на нас нападать и сами почему-то боятся меня. Если побоище отменяется, значит, нужно выяснить, чего от нас хотят баркуды.
— Кто ты и зачем встал на моём пути? — спросил я в ответ.
— Меня зовут Лупус, я последний из истинных баркудов в этой реальности. Мой хозяин ушёл в небытие в битве с твоим соплеменником. Он был злым и глупым, решив, что сможет с нашей помощью убить Странника. Он повёл в битву тридцать баркудов, а выжили только Алга и я. Мы были молоды, и Алга ждала детёнышей. Странник пожалел Алгу, снял наши рабские ошейники и позволил уйти в эту реальность. У меня теперь нет хозяина, и я свободен как ветер. Когда нас станет десять, мы сможем пробить дорогу в свой мир, но Алга попала в ловушку, из которой мы не можем её спасти. Баркуды никогда бы не встали на пути Странника, если бы не беда, произошедшая с моей подругой. Умоляю тебя, спаси её!
О чём говорил вожак баркудов, я понимал с большим трудом. Единственное, что до меня дошло, так это то, что у меня просят помощи. Я решил воспользоваться создавшейся ситуацией и спасти хотя бы Лаэра.
— Лаэр, забирай малхусов, и ждите меня возле Тадмура. Если меня не будет пять дней, уходите в долину Нордрассила.
— Ингар, я останусь с тобой и никуда не уйду!
— Заткнись и выполняй приказ! У меня свои дела с баркудами, и гвельфов они не касаются!
Лаэр, понурив голову, подобрал свой походный мешок и в сопровождении малхуса скрылся в лесу. Тузик очень не хотел уходить, но после мысленного внушения и пинка под зад убежал следом за Лаэром. Я подождал несколько минут, чтобы убедиться, что гвельф действительно отправился в сторону Тадмура, и сказал, обернувшись к Лупусу:
— Веди меня к Алге.
Мы молча бежали по разрушенной временем старой дороге, ведущей в горы. Сумасшедший бег продолжался до самой полуночи, пока мы не оказались у полуобвалившегося туннеля, пробитого в скале. Мы ещё около двух часов пробирались по тропе, протоптанной баркудами, пока не упёрлись в решётку из мифриловых прутьев, перегораживающих туннель.
— Мы пришли, Странник, Алга за этой решёткой, — произнёс Лупус.
Площадка перед решёткой носила на себе следы многочисленных безуспешных попыток взлома. Камень на полу туннеля возле решётки был прорыт метра на полтора, но прутья решётки уходили в металлическую плиту под слоем камня. Та же история была и с камнем на стенах. Лупус призывно зарычал, но в ответ из-за решётки не раздалось ни звука.
— Давно она там? — спросил я вожака.
— Семьдесят шесть лет, — ответил Лупус. — Мы приносим к решётке еду и воду, чтобы Алга не умерла от голода и жажды.
— Где же твоя подруга прячется? Почему Алга не пришла на твой зов?
— Мы позавчера поругались, и она на меня обиделась. Она, наверное, убежала в конец туннеля, ко второй решётке. Самки временами себя очень странно ведут, и нам не понять, чем они руководствуются в своих поступках. Странник, ты сможешь взломать решётку?
— Лупус, я постараюсь, но смогу ответить, только когда попробую.
Более внимательный осмотр подтвердил, что решётка изготовлена из мифрила. Сломать подобную преграду когтями и зубами невозможно, поэтому Алга могла сидеть за решёткой до скончания века. Способ срезания мифриловых труб мне был известен, и я приступил к делу. Через час все шестнадцать прутьев были срезаны лучом Силы у самого пола, и я попросил баркудов сделать живую пирамиду, чтобы срезать прутья под потолком. Закончить свою работу мне не удалось, потому что стоило мне срезать только четыре прута, как пирамида развалилась и баркуды, протиснувшись в открывшийся проход, скрылись в глубине туннеля. Я чуть не грохнулся на пол, но вовремя повис на руках, зацепившись за решётку.
Я решил не искушать судьбу и просто смыться, пока баркуды на радостях забыли про меня. Однако Лупус догнал меня в километре от входа в туннель, когда я во все лопатки наяривал подальше от благодарных чудовищ. Вожак баркудов некоторое время молча бежал рядом со мной, но потом решил заговорить.
— Странник, я не нахожу слов, как мне оправдаться перед тобой за свой проступок. Ты не прошёл мимо нашей беды и спас Алгу, а мы как неблагодарные этроски бросили тебя и убежали. Прости нас, если сможешь. Мои сыновья молоды и глупы, они очень любят свою мать и поэтому не смогли удержаться, но я прожил на свете больше трёх тысяч лет и всё равно повёл себя как маленький щенок! Мы перед тобой в неоплатном долгу, и если ты прикажешь, то я снова надену рабский ошейник, — заявил Лупус.
