хитровато улыбнулась. – Что ж, понимаю твое недоумение. Я тоже не люблю эту даму за ее симпатии к узурпатору. Но я вынуждена принимать ее в своем доме, чтобы быть в курсе того, что происходит в окружении Бонапарта.
Элиза выдавила из себя слабую улыбку:
– Что вы, тетушка, Суланжи – неплохие люди, и их не за что не любить! Просто случилось так, что наши интересы кое в чем пересеклись.
Она глубоко вздохнула, не зная, стоит ли рассказывать маркизе суть дела. Впрочем, времени на это у нее все равно не осталось. К ней уже приближалась Жюли. Вид у мадемуазель де Суланж был самый решительный. Ее глаза возбужденно поблескивали, губы заметно дрожали, руки судорожно сжимали костяной веер. Тем не менее, она старательно улыбалась, будто была безмерно рада встрече с дорогой подругой. Но эта наигранная приветливость не обманула Элизу, и она мгновенно собралась с мыслями, приготовившись к словесному поединку.
– Дорогая Элиза! Как я рада, что встретила вас здесь! – Жюли на мгновение крепко стиснула руки молодой женщины. – Бог мой, где же вы пропадали все это время? Тогда, в Эрфурте, вы так внезапно исчезли, что мы даже не успели проститься. Зачем же вы уехали из гостиницы втайне от нас с мамой? Ведь мы, кажется, собирались отправиться в Париж вместе. Разве вы не помните?
На какое-то время Элиза почувствовала сильнейшую растерянность. Арман с первого дня запретил ей заговаривать о бывшей невесте, и она не знала, как прошло его объяснение с Жюли. Но в том, что оно действительно было, Элиза не сомневалась. Не мог же Арман разорвать отношения с Жюли без всяких объяснений! И, тем не менее, Жюли держалась с Элизой именно так, будто ничего не произошло.
– Ну что же вы молчите, Элиза? – удивленно продолжала мадемуазель де Суланж. – Расскажите же мне, как вы жили все это время! Император вернул вам парижский особняк?
– Да, – наконец проговорила Элиза, – государь действительно вернул мне собственность моих родителей. Теперь я живу на улице Варенн в Сен-Жермене.
– Так мы почти соседи! Надо будет непременно наведаться к вам в гости и посмотреть, как вы устроились на новом месте. – Жюли коварно прищурилась и тут же снова улыбнулась. – Значит, вы довольны своим нынешним положением?
– Вполне.
– Я рада за вас. И очень рада, что вы изменили свое мнение о нашем императоре. Признайтесь, что теперь вы обожаете его так же сильно, как и мы с мамой!
«Тысяча чертей!» – мысленно выругалась Элиза, заметив, что половина гостей маркизы заинтересованно следит за их разговором. Как-то незаметно Жюли умудрилась поставить ее в двусмысленное положение. В доме Аделаиды де Буасьер не принято было говорить о своей симпатии к Наполеону. И в то же время, ответь она отрицательно, кто-нибудь – да хотя бы и сама графиня де Суланж! – непременно доведет это до ушей императора, и тогда последствия трудно предсказать.
– Я очень благодарна императору за его щедрость, – уклончиво ответила она. – И с каждым днем все больше убеждаюсь, что поступила правильно, вернувшись во Францию. Ведь здесь…
– Постойте, Элиза! Вы не все рассказали. Насколько я помню, государь соглашался вернуть вам особняк и имение при одном условии – если вы выйдете замуж за кого-нибудь из его офицеров. Ну и кто же этот счастливец?
На мгновение в глазах мадемуазель де Суланж мелькнула жгучая ненависть, и это развеяло последние сомнения Элизы. Конечно, Жюли прекрасно все знала. И не могла удержаться от соблазна задеть соперницу, раз уж такой случай представился. Однако Элиза вовсе не желала становиться участницей публичного скандала, а посему, взяв Жюли под руку, чуть ли не насильно увела ее в дальний угол гостиной, где никого не было.
– Ради всего святого, Жюли, возьмите себя в руки! – прошептала она, как только они оказались вне досягаемости чужих ушей. – К чему вы устроили весь этот спектакль? Если вы намереваетесь уличить меня в краже жениха, вам следует хоть немного подумать о последствиях. Вы же выставите на посмешище саму себя!
– Еще бы, ведь женщина, у которой прямо из-под носа увели жениха, всегда выглядит смешной в глазах общества! – дрожащим голосом проговорила мадемуазель де Суланж. – Видно, так уж устроен наш мир. Бесчестные аферисты процветают, а людям порядочным всегда и во всем не везет.
– Не преувеличивайте. – Элиза слегка надавила на локоть Жюли, стремясь привести ее в чувство. – Уж вас-то никак нельзя отнести к числу невезучих. Вы молоды, красивы, богаты и достаточно независимы. Вы не знаете, что такое настоящие горести и лишения. Поверьте мне, пройдет немного времени – и вам еще встретится достойный мужчина. А вот у меня, кроме Армана и нашей дочери, никого нет в целом мире.
Мадемуазель де Суланж возмущенно фыркнула, вырвав у Элизы свою руку.
– Вашей дочери! – с горькой усмешкой протянула она. – Нет, наверное, я никогда не смогу понять мужчин. Зачем Арману понадобилось жениться на вдове с ребенком, когда он мог бы выбрать молодую девушку, которая родила бы ему собственных детей?
Элиза прикусила губу, досадуя на свою оплошность. Как только она могла подумать, что Арман сказал Жюли о том, что женится на ней из-за Жанетты? Ведь это открытие могло погубить ее репутацию порядочной женщины. Разумеется, он привел иную причину разрыва с невестой.
– К чему все эти колкости, Жюли? Ведь Арман вам все объяснил, – промолвила она, надеясь выпытать у мадемуазель де Суланж содержание ее последнего разговора с Лавалем.
Глаза Жюли превратились в узкие щелочки.
– Да, он рассказал, что когда-то давно вы любили друг друга, но вас разлучили обстоятельства. Ну и что с того? Все это в прошлом, и если бы вам не взбрело в голову приехать в Эрфурт, Арман женился бы на мне и не вспоминал о былом увлечении. Хотите сказать, не так?
Ответить Элиза не успела. Ближайшая к ним дверь распахнулась, и в комнату прошел Шарль де Буасьер. Вид у молодого человека был такой, будто за ним кто-то гнался. Его взгляд быстро скользнул по гостиной и остановился на лице Элизы. Лицо Шарля осветилось таким радостным удивлением, что молодая женщина сразу заподозрила неладное. Ведь они виделись не далее как сегодня утром, случайно встретившись во время прогулки в Булонском лесу, и Шарль прекрасно знал, что Элиза собирается быть на приеме у его матери.
– Дорогая кузина! – Буасьер подошел к Элизе и, пылко поцеловав ей руку, буквально потащил ее в сторону от мадемуазель де Суланж. – Какой чудесный сюрприз! Вы все же решились приехать к нам, несмотря на ваше недомогание? Как ваша мигрень? Матушкины порошки хоть немного помогли?
– Какая мигрень, Шарль?! – Элиза недоуменно взглянула на молодого человека. – Боже, к чему вы все это говорите? У вас что-то стряслось?
– Тише, дорогая моя, ради бога, тише! – Настороженно оглядываясь, Буасьер незаметно перешел вместе с ней в соседнюю комнату. Здесь он свернул в сторону от распахнутых дверей, остановившись в таком месте, чтобы их не могли видеть из гостиной. С его лица тотчас слетела маска беспечной игривости, взгляд стал беспокойным и отчаянным. – Кузина, я попал в беду, и если вы мне сейчас не поможете, я погиб, – зашептал он, судорожно сжимая ее руки. – За мной гонится полиция, они уже сейчас будут здесь! Вот! Слышите шум в прихожей?!
– Да. – Элиза испуганно посмотрела на дверь. – Что же случилось, Шарль? Чем я могу помочь?
– Нужно спрятать это письмо. – Он торопливо вытащил из кармана небольшой конверт и сунул его в руки молодой женщины. – Я получил его полчаса назад от агента принца Людовика. Оно адресовало роялистскому комитету. Умоляю, кузина, спрячьте письмо, вас они не станут обыскивать! А потом, когда все утрясется, я заберу его у вас. Только не уничтожайте его – оно слишком ценно для нас.
– Но как?
– Спрячьте его куда-нибудь. Быстрее, ради всего святого! Все, прощайте, я должен вернуться в гостиную, чтобы они ничего не заподозрили.
Не дав Элизе опомниться, Буасьер быстро пригладил волосы и вернулся в соседнюю гостиную, откуда уже раздавались громкие голоса национальных гвардейцев. С минуту Элиза растерянно оглядывала небольшой будуар, в котором ее оставил кузен. Ее двоюродный брат связан с заговорщиками! Наверное, в этом нет ничего удивительного, учитывая, как непримиримо относились ее родственники к новому французскому режиму. И все же открытие было не из приятных. Но что же ей делать с этим злополучным
