внимательно следить за ученым.
– Мендрано, – сказал Луис, – сегодня я хочу спуститься еще ниже. Я возьму с собой Жоан, а ты оставайся с Ланнеком. Он будет вести записи, а ты наблюдай.
– Не волнуйтесь. Делайте свою работу, я позабочусь об остальном сам.
– Отлично.
Они подошли к столу, за которым все обедали.
Жоан о чем-то оживленно говорила с отцом. Рабочие посматривали на нее и сдержанно улыбались. Луис взглянул на девушку и подумал, что совсем не знает, какая она. Может, она и впрямь актриса. Как далеко зайдет ее игра? И какая роль отведена в ней ему?
– Жоан, хочешь спуститься еще на один уровень ниже? – спросил он.
– Конечно! – Воскликнула она. Глаза ее вспыхнули от возбуждения. Поверить в то, что она играет, было невозможно.
– Хорошо. Поедим и пойдем. Виктор, вы не против такой скучной работы?
– Конечно, нет. Я же говорил вам, что в гробнице тяжелый воздух. Это не по моим годам. Я любуюсь находками. Это удивительно!
– Да, вещи красивые. А что, если их оставили наверху, а не унесли вниз потому, что они были малоценны для древних? – проговорил Хоген.
– Бесценный, сказочный хлам, – сказала Жоан. – Он так мало значил для них, и так много для нас.
Новый уровень поразил археологов еще больше. Едва спустившись, они нашли странный предмет, размеры и форма которого напоминали большого краба. На спинке было изображено лицо человека с короной на голове.
– Это золото чистое золото. Смотри, глаза сделаны из рубинов, а камень в центре короны – изумруд. Он удивительно красив, несмотря на воздействие времени, – сказала Жоан, – но я не понимаю Что это?
– Совершенно очевидно, что это божество. Золотые боги. И их тринадцать. Что-то…
– Что-то напоминает, да? – спросила девушка.
– Да, но не могу ухватить мысль. Это легенда, старая легенда, о которой я когда-то читал.
– Может, отец вспомнит?
– Может быть. Или Мендрано подскажет. Спросим их вечером.
Они нашли золотую кошку с короной на голове, украшенной бриллиантами, и бога войны верхом на лошади. На нем был шлем из тонкокованого золота с рубином в центре. В руках он держал копье.
– У меня такое чувство, что я знал или слышал об этом, но не могу вспомнить, где, – задумчиво проговорил Луис.
– Постарайся вспомнить! – умоляюще воскликнула Жоан.
– Если ты поможешь.
Он мягко отвел назад ее руки и поцеловал обнаженную шею.
– Луис Перье, на нас смотрят древние боги. Мы должны уважать их непорочность.
– О, да! – усмехнулся Луис. – Но пусть они лопнут от зависти.
Глава 13
Сальма бродила в одиночестве по дому Франка. Жозеф пригласил ее прогуляться верхом. Она отказалась. Ей не хотелось, чтобы он возобновил разговор, начатый за завтраком.
– Я не умею ездить верхом и, сказать по правде, боюсь лошадей.
– Жаль. Поеду один. В последний раз окину окрестности влюбленным взглядом. Мне уже пора отправляться в обратный путь.
– Вы уезжаете?
– Да. Послезавтра еду в Барранквиллу. У меня есть кое-какие дела.
Жозеф вышел из дома, и Сальма пошла проводить его.
– Наверное, Франку будет вас не хватать, – сказала девушка. – Он говорил о вас. Вы ведь друзья, не так ли?
– Да, мы дружны уже несколько лет. – Жозеф вставил ногу в стремя и взлетел в седло. – Вполне вероятно, что через год, примерно в это же время, я вернусь. Надеюсь увидеть вас именно там, где оставил.
– Мне бы хотелось разделить ваши надежды, – отвечала Сальма.
Жозеф улыбнулся, глядя на девушку сверху вниз, и тронул поводья. Копыта статной серой кобылы застучали по камням дорожки. Сальме вдруг стало грустно. Она отправилась бродить по дому. Всякий раз, прикасаясь к чему-либо, она думала о Франке, о том, какими прекрасными вещами он окружил себя.
Она присела к роялю, коснулась клавиш. Звуки никак не складывались в мелодию. Девушка трогала клавиши, пытаясь извлечь из них хоть какое-то подобие музыки. Нет, ей никогда не научиться играть на рояле!
От злости она ударила обеими руками по клавишам.
– Ты ведь сердишься не на рояль, да, Сальма? – послышался голос Флоры.
Сальма обернулась.
– Извини, я не хотела. Так получилось от…
– От небольшого разочарования. Я знаю. Однажды я испытала то же самое. Но не надо расстраиваться. Почему бы нам не прогуляться?
Девушки направились в сад.
– Я гуляю здесь почти каждое утро с тех пор, как мы с мужем приехали, – сообщила Флора. – Мне с трудом верится, что Франк построил такой рай прямо посреди джунглей.
– Да он прекрасен.
– Кто именно? – Флора улыбалась соблазнительно яркими губами и щурилась на солнце.
– Извини? – не поняла колумбийка.
– Я спросила, что тебя привлекает больше – сад или его хозяин?
– Перестань, Флора.
– Я бы выбрала хозяина, право!
Флора Ломон расхохоталась, заметив, как Сальма закусила губу.
– Ах, звуки джунглей! Мне они нравятся. Это похоже на музыку, очень эротичную.
– Эротичную? Что это значит? – спросила колумбийка.
– Эротика, – Флора шутливо закатила глаза.
«Сальма так невинна. Почему Франк обращается с ней, как с хрустальной вазой? Боится ее невинной любви?» – думала француженка.
– Эротика, – повторила она. – Это что-то вроде того, что ты испытываешь к Франку.
– Я не могу рассказать словами то, что испытываю к нему, – ответила Сальма.
– О, тебе не стоит объяснять это женщине, которая хоть раз была влюблена. Ты повстречала редкого, порядочного мужчину, который думает о последствиях и не хочет причинить тебе ни малейшего вреда. Он поставил перед тобой барьеры, и теперь тебе придется терпеливо, по кирпичику разрушать их.
– Я не понимаю тебя и не знаю, с чего начать, – сдерживая слезы, произнесла Сальма.
– Я посоветую тебе, но только без обид. Уезжай домой.
Сальма отвернулась.
– Ты тоже ничего не понимаешь. Если я уеду, все будет кончено. Мой отец глаз с меня не спустит. Я никогда это ты понимаешь?
– Я понимаю больше, чем ты думаешь. Если тебе нужен Франк Хоген, тебе придется делать все наоборот. Держи дистанцию. Сделай вид, что этот человек не слишком-то интересует тебя. Его мужское самолюбие будет задето, и тогда…
– Что?
– О, это будет выстрел в десятку! Вот увидишь. Мужчины не любят, когда за ними бегают, но еще больше не любят, когда их отвергают.
– Выходит, нужно идти не навстречу счастью, а бежать от него? – изумленно спросила Сальма.
– Выходит, так. Мир нелогичен, дорогая. Сальма взглянула на Флору, пытаясь понять, не смеется ли она над ней. Однако в глазах ее увидела искреннее сочувствие и сострадание.
– Если я уеду сейчас, то, возможно, несколько недель не увижу Франка. Он так занят своим домом и
