отношениях с братом и не стал бы беспокоиться ради него.
Я ничего не говорила мистеру Хоуэтту, но сосредоточила все свое внимание на Беллами… Без ведома мистера Хоуэтта наняла людей, которые просматривали корреспонденцию миллионера. Он большую часть времени стал проводить в Европе. В Чикаго почти не приезжал. В один прекрасный день мои агенты обнаружили одно письмо. Подлинник у меня.
Валерия поднесла бумагу к огню. Чернила выцвели, рука, писавшая письмо, должно быть, дрожала:
«Малая Бетель-стрит, Лондон, С-З.
Вы победили. Верните ребенка, которого вы отняли у меня, и я исполню все ваши требования. Я разбита – разбита морально вашими нескончаемыми преследованиями. Вы – дьявол, ваша жестокость не поддается человеческому разумению. Вы отняли у меня все, что я имела, украли самое дорогое. Я не хочу больше жить.
Элаина Хельд».
Внизу было несколько слов, которые даже Федерстон, при всей своей опытности, с трудом разобрал: «Будьте великодушны и скажите мне… Маленькая Валерия… В апреле минуло семнадцать лет…»
– В апреле, двадцать четыре года тому назад, меня доставили к мистеру Хоуэтту, – спокойно сказала девушка. – Беллами совершил ошибку, сказав мисс Хоуэтт мое настоящее имя, а потом спохватился и просил называть меня Джен. Но миссис Хоуэтт поразило имя Валерия, и я так и осталась ею с тех пор.
Федерстон медленно ходил по комнате, заложив руки за спину и опустив голову.
– Вы думаете, что ваша мать еще жива? – спросил он.
Девушка наклонила голову, губы ее дрожали, в глазах стояли слезы.
– Я в этом уверена, – с трудом выговорила она.
– И вы считаете, он знает, где находится миссис Хельд?
– Да… Я думала, что она в замке… Я мечтала найти ее там.
Федерстон снова молча зашагал взад-вперед.
– Вы разговаривали со стариком? Скажите мне, что произошло?
Когда она кончила рассказ, он покачал головой:
– Ваша уверенность непоколебима… Я не хочу возбуждать у вас излишних надежд, мисс Хоуэтт…
– На днях вы назвали меня Валерией. Должно быть, это была такая же оговорка, как и со стороны Беллами. Но, пожалуйста, называйте меня так и впредь… Может быть, узнав поближе, я тоже буду называть вас по имени… Вас, если не ошибаюсь, зовут Вильям?
– Джим! – торжественно ответил он.
Несмотря на свое волнение, она заметила, что он покраснел.
– И вы прекрасно знаете, что меня зовут Джимом. Итак, Валерия, вы не должны больше ходить в замок или вообще рисковать.
– Погодите, Джим!
Валерия о чем-то задумалась.
– Вы сказали, что не хотите возбудить во мне надежду… Однако вы не закончили свою фразу.
– Я хотел сказать, что в очень малой степени разделяю вашу веру и поступаю как раз так, как не советовал поступать вам… – Он на секунду замолчал. – Вы понимаете меня, Валерия! Я строю здание надежды на весьма зыбком основании… Через день или два я вам скажу, насколько оно прочно.
– Я подожду!
– Да, кстати, у вас, кажется, есть старый план замка?
– Да, есть.
– Мне кажется, что я могу его использовать лучше вас.
Валерия проводила его до ворот.
– Вы будете вести себя хорошо? – на прощание спросил он.
Она кивнула. Молодой человек различил в полумраке ее лицо.
– Спокойной ночи! – сказал он, беря руку девушки и удерживая в своей немного дольше, чем полагалось.
– Спокойной ночи… Джим!
Джемс Ламотт Федерстон легкой походкой пошел назад через деревню, а на сердце у него было еще легче.
Глава 30
Новый дворецкий показывает зубы
События развернулись вскоре после утреннего завтрака.
Беллами прошел к собачьим конурам и выпустил на прогулку трех оставшихся псов. Случилось так, что его путь лежал мимо парадной двери. Как раз в это время новый дворецкий учил одну из служанок натирать ручки дверей. Вдруг одна из собак отбежала от хозяина и прыгнула прямо на девушку. Та вскрикнула и упала. Собака бросилась на нее и начала рвать ей плечо.
