— Ух ты! — восхищенно присвистнула Шанна, разглядывая бюстгальтер. Он был намного шикарнее тех, что она обычно покупала. И уж конечно, раз в десять дороже. Она глянула на ярлычок. Размер 36 В. — И размер мой!
— Конечно, ваш. Роман оставил мне записку с вашими размерами.
— Что?! А откуда он знает, какой размер бюстгальтера я ношу?
— Держу пари, вы сами ему сказали — когда были под гипнозом, — подмигнула Радинка.
Шанна зажала ладонью рот. Господи Иисусе, а что, если она действительно танцевала на столе канкан?
— Вот. — Радинка порылась в сумочке. — По-моему, я не выкинула его записку. Да, вот она. — Она протянула Шанне сложенный вчетверо листок.
— О Господи… — Должно быть, это последнее, что Роман написал перед смертью, в ужасе подумала Шанна. Размеры: «12, 36 В». Роман действительно знал все ее размеры! Вероятно, Радинка права — Шанна сама сказала ему, когда была под гипнозом. Интересно, что она ему еще наболтала? «И купи ей шоколадных пирожных…» В горле встал комок, из глаз опять брызнули слезы.
— Ну что опять не так? — сокрушенно вздохнула Радинка.
— Шоколадные пирожные… — захлюпала носом Шанна. — Какой милый! И он… он не считал, что я толстая…
Радинка улыбнулась.
— Думаю, нет. Шоколадные пирожные я тоже купила — они ждут вас на кухне. Однако советую поторопиться. Держу пари, мы и глазом не успеем моргнуть, как от них останется одно воспоминание — уж больно хищно поглядывали на них наши охранники. Эти парни готовы слопать что угодно, — пожала она плечами.
— Спасибо. Может быть, потом… — У Шанны давно уже урчало в животе, но всякий раз, стоило только подумать о еде, перед глазами вставала страшная картина — бедный Роман, изнемогающий под тяжестью ее неподъемного тела.
— Ну, тогда давайте посмотрим другие покупки. — Радинка принялась потрошить остальные свертки.
Там тоже оказалось белье — целые груды изящного женского белья, — а помимо этого еще уютный купальный халат из мягкой синей шенили[7], майка-топик на тонких бретельках цвета «сомон» и пиджак в тон. Вслед за этим появились синяя шелковая ночная сорочка и такие же домашние шлепанцы.
— Прямо как на Рождество, даже лучше, — смущенно пролепетала Шанна. — Куда мне столько?
— Вам понравилось?
— Да, конечно, но…
— Тогда и говорить не о чем, — отрезала Радинка, распихивая все по пакетам. — Сейчас я отнесу все это в вашу комнату.
— Но…
— Никаких «но». — Поднявшись с дивана, Радинка решительно сгребла со стола пакеты. — А сейчас — марш на кухню! Вам нужно поесть. Кстати, я велела охранникам приготовить вам сандвичи. А после примете душ, переоденетесь, жизнь снова заиграет яркими красками. К тому времени как вы управитесь со всем этим, Роман будет уже на ногах.
— Но…
— Простите, у меня столько дел, что времени спорить уже нет. Работы непочатый край. — Подхватив пакеты, Радинка направилась к двери. — Поболтаем потом, ладно?
Вот черт… не женщина, а просто робот какой-то! Только и думает, что о работе! Однако вкус у нее превосходный, ничего не скажешь. Шанна залюбовалась изящным бельем. Жалко возвращать всю эту красоту в магазин. Но ничего не поделаешь — придется. Хватит ли у нее смелости незаметно улизнуть из этого дома? Если русские пронюхают, что она здесь, может случиться большая беда.
Спустившись на кухню, она съела сандвич, изо всех сил стараясь не смотреть на стоявшую посреди стола коробку с пирожными. Потом поднялась к себе в комнату — осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь, опасливо окинув взглядом кровать. К счастью, постель была пуста. Пакеты из магазина и коробки аккуратно высились в изножье кровати. Облегченно вздохнув, Шанна отправилась в ванную и долго стояла под горячим душем. Потом, завернувшись в мягкий халат, вернулась в комнату и, проклиная свое слабоволие, принялась рыться в коробках. В другое время она бы с наслаждением вертелась перед зеркалом, но сейчас ее сердце разрывалось от муки — ведь мужчина, на чьи деньги все это покупалось, был мертв.
Шанну охватило острое чувство вины. Нет, она не может принять его подарок. И не может больше оставаться в его доме. Нужно срочно позвонить Бобу Мендосе, а после этого скорее всего придется начать другую жизнь в другом месте. В городе, где она никого не знает и где никому нет до нее никакого дела. Еще раз.
Господи, одна мысль об этом повергла Шанну в отчаяние. Согласившись в свое время дать показания, она тем самым подписала себе приговор.
К несчастью, в тот злосчастный день ее жизнь изменилась раз и навсегда.
Шанна, вздохнув, подошла к окну, закрытому уродливыми алюминиевыми жалюзи. Нащупав ручку, она с трудом подняла их, и в комнату хлынул неяркий солнечный свет.
Из окна открывался чудесный вид. Вдоль особняка тянулась тихая, окаймленная раскидистыми деревьями улица, а вдали, насколько хватало глаз, расстилалась зеленая громада Центрального парка. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая облака в сочные багровые и пурпурно-фиолетовые гона. Шанна вдруг почувствовала, как в душе робко шевельнулась надежда. Кто знает — может, не все еще потеряно, подумала она. Ах, если бы Роман был жив…
Может, Радинка права и этот неестественно крепкий сон всего лишь следствие слишком большой дозы анестетика? Шанна с досадой передернула плечами. Господи… она ведь даже не в состоянии вспомнить, что ему вколола! Одному Богу известно, что она сделала с беднягой! Может, стоит немного подождать? Либо эти чокнутые вызовут наконец «скорую» и врачи констатируют смерть, либо… либо Роман чудесным образом очнется. Как бы там ни было, она не может уйти, пока не узнает точно, жив он или нет.
Покопавшись в пакетах, Шанна вытащила какую-то одежду и натянула ее на себя вместо халата. Потом отыскался и телевизор: Вот и чудесно, решила она, можно скоротать время, все равно делать нечего. Отыскав пульт, Шанна принялась бездумно переключать каналы. Ух ты… а это что за канал? Такого она никогда не видела! Сначала на экране возникло мультипликационное изображение летучей мыши — взмахнув перепончатыми крыльями, жутковатого вида тварь взвилась в воздух и тут же превратилась в логотип, живо напомнивший Шанне известную всему миру эмблему Бэтмена. Чуть ниже тянулась надпись: «Вас приветствует канал „ЦВТ“. Мы работаем круглосуточно, потому что где-нибудь в мире всегда наступает ночь!»
«ЦВТ»?! Это что ж такое? — изумилась Шанна. А при чем тут, спрашивается, ночь? Изображение логотипа с летучей мышью внезапно исчезло, и его место на экране заняла еще одна строчка: «„ЦВТ“. Если вы не в цифровой режиме, вас не видно». Шанна перестала вообще что-либо понимать. Ее мысли прервал негромкий стук в дверь. Выключив телевизор, Шанна побежала к двери. Наверное, это Фил. Четвертый этаж, похоже, находится в его ведении.
— Коннор! — радостно взвизгнула она. — Ты вернулся!
— Угу. Привет, милая, — ухмыльнулся здоровенный шотландец. — Вот и я!
От избытка чувств Шанна кинулась горцу на шею и крепко расцеловала в обе щеки.
— Господи, я так рада тебя видеть!
Бедняга так смутился, что побагровел до ушей.
— Я слышал, у вас тут давеча что-то стряслось, — осторожно высвободившись из объятий, пробормотал он.
— Да… Это ужасно! Коннор, мне… мне так жаль!
— А с чего это ты вдруг так расстроилась, голубушка? Кстати, мистер Драганешти послал меня за тобой. Просил передать, что хочет тебя видеть.
У Шанны подогнулись ноги.
