Но так или иначе, когда приближалось очередное обследование, оба затихали. По пути в клинику молчали, Лекси держала мужа за руку и смотрела в окно.
Обследование восьмого сентября не выявило никаких изменений. Осталось шесть недель.
Вечером они отпраздновали это, выпив холодного яблочного сока. Когда они сидели на кушетке, Джереми преподнес Лекси маленький сюрприз. Лосьон. Пока она удивленно рассматривала подарок, он предложил жене лечь и устроиться поудобнее. Забрав у нее бутылочку, он стянул с Лекси носки и начал массировать ей ступни. Они снова начали отекать. Но когда Лекси пожаловалась, Джереми сказал, что ничего не заметно.
Та недоверчиво взглянула на него.
— Ты не видишь?
— Нет, — ответил он, растирая ей пальцы.
— А мой живот? Разве он не стал больше?
— Если бы ты не сказала, я бы не заметил. Поверь, ты смотришься лучше большинства беременных.
— Я огромная. Выгляжу так, будто пытаюсь провезти контрабандой баскетбольный мяч.
Он засмеялся:
— Ты выглядишь прекрасно. Со спины невозможно сказать, что ты беременна. Только смотри, не сшиби лампу со столика, когда повернешься на бок.
Лекси расхохоталась.
— Осторожнее, — предупредила она. — Я на последнем месяце.
— Именно поэтому я и растираю тебе ноги. Мне-то легко говорить. Ведь это не я ношу Клэр.
Лекси откинулась назад и выключила лампу.
— Да, так лучше, — сказала она и снова улеглась поудобнее. — Теперь можно расслабиться.
Он молча растирал ей ноги, слушая, как она мурлычет от наслаждения. Джереми чувствовал, как ее ступни согреваются.
— У нас не осталось вишни в шоколаде? — шепотом спросила Лекси.
— А ты покупала ее вчера?
— Нет. Я подумала — может быть, ты купил.
— Зачем?
— Не знаю, — ответила она. — Мне просто хочется вишни в шоколаде. По-моему, это хорошая идея.
Джереми перестал растирать жене ступни.
— Сбегать в магазин?
— Не надо. У тебя был трудный день. И потом, мы отдыхаем. Не стоит мчаться в магазин только потому, что у меня возникло необъяснимое желание.
— Ладно, — сказал Джереми и снова принялся за дело.
— Но по-моему, вишня в шоколаде пришлась бы сейчас очень кстати.
Он засмеялся:
— Хорошо, хорошо. Я схожу.
— Ты уверен? Неохота гнать тебя на улицу.
— Никаких проблем, милая.
— А ты еще потрешь мне ноги, когда вернешься?
— Я буду делать это, пока тебе не надоест.
Лекси улыбнулась:
— Я уже говорила, как я счастлива, что мы поженились? Как мне повезло, что в моей жизни есть ты?
Он ласково поцеловал ее в лоб.
— Ты твердишь об этом каждый день.
На день рождения Лекси Джереми подарил ей элегантное черное платье для беременных и купил билеты в театр. Он заказал лимузин, они устроили романтический ужин, а потом отправились ночевать в дорогой отель.
Джереми решил, что именно это ей и нужно — шанс вырваться из города, убежать от проблем, провести какое-то время наедине с ним. Но по мере того как шло время, он понимал, что это нужно и ему самому. Во время спектакля он наблюдал за Лекси и наслаждался сменой эмоций на лице жены, ее предельной погруженностью в происходящее на сцене. Несколько раз она прислонялась к нему, иногда они одновременно поворачивались друг к другу, как будто в знак молчаливого согласия. По пути на улицу Джереми замечал, как на них смотрят. Несмотря на округлый живот, Лекси была прекрасна, и мужчины нередко оглядывались, когда она проходила мимо. То, что его жена как будто не замечала чужих взглядов, наполняло Джереми гордостью. Их брак казался ему чудом, и он задрожал от восторга, когда Лекси на выходе из театра взяла его под руку. Когда водитель открыл дверцу лимузина, выражение его лица ясно говорило о том, как Джереми повезло.
Говорят, что на поздней стадии беременности романтика исключена, но Джереми убедился: это неправда. Хотя Лекси уже достигла того состояния, когда заниматься любовью неудобно, но зато они лежали в постели в обнимку и делились детскими воспоминаниями. Они болтали несколько часов, го смеясь, то мрачнея, и когда наконец выключили свет, Джереми мысленно пожелал, чтобы утро подольше не наступало. В темноте он обнял Лекси, все еще поражаясь тому, что может это сделать; он начал засыпать и почувствовал, как она бережно перемещает его руки к себе на живот. Ребенок двигался и брыкался, и эти ощущения внушали Джереми, что все в порядке и закончится благополучно. Когда они заснули, он мечтал лишь о том, чтобы впереди их ждало еще десять тысяч таких вечеров.
Наутро Джереми и Лекси позавтракали в постели — они кормили друг друга фруктами и чувствовали себя, как во время медового месяца. Он поцеловал жену не меньше двадцати раз. Но по пути домой оба притихли, очарование последних часов развеялось. Они боялись того, что было впереди.
На следующей неделе, зная, что оставшиеся семь дней ничего не изменят, Джереми снова позвонил редактору, и тот сказал: «Никаких проблем, я понимаю, что у тебя творится». Но едва уловимый оттенок нетерпения в его голосе показывал, что оттягивать неизбежное долго не удастся. Стресс еще возрос — Джереми не спал две ночи, — но это казалось просто мелочью по сравнению с той тревогой, какую испытывали они с Лекси, пока ждали следующего обследования.
Та же палата, тот же аппарат, тот же врач, но на сей раз многое изменилось. Они пришли сюда не за тем, чтобы увидеть, как развивается ребенок. Они хотели знать, не ждет ли их девочку увечье или смерть.
Живот Лекси намазали гелем, и оба немедленно услышали биение сердца — сильное, частое и мерное. Лекси и Джереми одновременно вздохнули от облегчения.
Теперь они уже знали, на что смотреть, и Джереми впился взглядом в амниотическую перетяжку рядом с ребенком. Он пытался рассмотреть, не примыкает ли она, буквально предчувствовал, что появится на экране в следующую секунду, и прекрасно понимал, о чем думает врач. Джереми заставлял себя сохранять спокойствие, хотя ему хотелось сказать сестре, чтобы она получше поглядела там-то и там-то (она именно это и делала). Все вместе смотрели на экран, и Джереми знал, что она видит.
Ребенок вырос, заметила медсестра, как будто не обращаясь ни к кому конкретно; размеры плода мешают рассмотреть все в деталях. Она тянула время, меняя картинку за картинкой. Джереми знал, что она скажет. Что с ребенком все в порядке. Но вдруг услышал нечто неожиданное. Врач, мол, попросил сразу же сказать им, если все будет в порядке, поэтому она с радостью сообщает, что перетяжка не примкнула, но все-таки пусть лучше доктор Соммерс удостоверится сам. Она встала и пошла за врачом. Джереми и Лекси ждали целую вечность. Наконец доктор появился, он выглядел усталым и взволнованным — возможно, накануне вечером принимал роды. Но терпение и методичность его не покинули. Понаблюдав за действиями медсестры, он принялся за дело сам, а потом подтвердил:
— С ребенком все в порядке. Она отлично развивается — даже лучше, чем я ожидал. Но перетяжка как будто стала немного больше. Видимо, она растет вместе с малышкой. Хотя я не уверен.
— Может быть, сделать кесарево сечение? — спросил Джереми.
Врач кивнул, словно предвидел этот вопрос.
