Естественно, что на зачисление в ложу, в первую очередь, претендовали представители высшей знати, привлекаемые любопытством и заманчивой возможностью приобщиться к тайным знаниям масонов. Впрочем, этот процесс был обоюдосторонним: если знать притягивали к масонству его древнейшая история (о чем всегда если не явно, то обиняками намекали руководители и главы лож) и желание постичь его тайны, то и руководители лож, в свою очередь, не чинили особых помех вступлению в них представителей знати, ибо иметь в своих рядах высокопоставленное или приближенное ко двору лицо значило не только защиту и покровительство со стороны монарха, но и значительные привилегии для организации и ее руководства, а какой человек в то время (впрочем, как и в наше) поступился бы подобной перспективой?
Первым документальным свидетельством принятия в масонское братство постороннего лица служит протокол собрания Эдинбургской ложи от 3 июня 1600 года, где говорится, что единогласным решением собравшихся членом ложи избран сэр Джон Босуэлл, лорд Очинлекский. Начиная с этого времени присутствие знати в шотландских ложах становится обычным явлением: имена виконтов, графов, лордов и прочих сэров, принятых в ту или иную ложу (причем, как правило, в звании цехового мастера), встречаются в документах XVII века на каждом шагу. Со временем к знати прибавились и особы королевской крови, и масонство стали именовать «царственным искусством». И хотя в ту пору наличествовали и «чистые» ложи, то есть ложи, состоявшие сплошь из ремесленников (например, ложа Глазго), однако наравне с ними были и ложи вроде Абердинской, из 49 членов которой, если верить документальным свидетельствам, датированным 1670 годом, всего 12 были профессиональными каменщиками, а остальные – дворянами, пасторами, коммерсантами и гуманитариями.
Действительно, помимо знати среди членов масонских лож в середине XVII века все чаще и чаще встречаются имена представителей интеллектуальной части общества и ученого мира, которых, как раньше знать, привлекали таинственная история масонства и чисто научная любознательность.
Влияние на масонские ложи великосветского и интеллектуального элемента проявилось в усложнении первоначального ритуала – в появлении парадных костюмов, пышных церемоний, театральных процессий. Однако самое существенное изменение заключалось в появлении новых масонских степеней или званий. От старого учения были унаследованы только степени Ученика и Рабочего (Мастера). Со временем степень Мастера обособилась, благодаря чему возникла система трех степеней со специальным для каждой степени посвящением.
Хотя масонство по своему идеологическому характеру везде одинаково и не поддается изменению (как, например не существует японской или немецкой математики, ибо математика везде одна и та же), однако национальные, культурные и религиозные особенности общества, а также изобретательность отдельных лиц привносят своеобразие в его формы и организационное строение.
Отсюда – целый ряд систем и повиновений, отличающихся названиями, количеством степеней посвящения и обрядностью. Достоинство системы определялось преимущественно количеством градусов посвящения – чем выше градус, тем достойнее «брат». Таким образом установились вертикальная масонская иерархия, отличавшаяся не только пышными названиями степеней, но и сложностью подчинения нижестоящих «братьев» вышестоящим.
Сначала английские масоны учредили три степени посвящения: Ученик, Подмастерье и Мастер, которые являются характерными для так называемого Иоанновского, или символического, масонства 4 .
В соответствии со степенями учреждаются и ложи трех видов: ученическая, подмастерьев и мастеров. Нижестоящие братья не допускаются в ложи высших степеней посвящения, в то время как вышестоящие посещают и контролируют ложи низших степеней. Таким образом в масонстве достигаются единство воли и железная дисциплина.
Прием в общество новых членов проводился на общем собрании (называемом ложей), на котором должны были присутствовать, по крайней мере, 5 или 6 масонов. Инициирующие обряды заключались в сообщении кандидатам тайных знаков, посредством которых члены общества узнавали друг друга, где бы они ни находились, и сопровождались пиршествами, проводимыми в соответствии с установленным ритуалом. Вновь принятые в день приема дарили «братьям» перчатки, а обязанности членов сводились к оказанию материальной помощи в случае старости, безработицы и болезни.
В каждой системе «братья» различных степеней отличаются друг от друга своими регалиями: фартуками с соответствующей символикой, нагрудными лентами, перчатками, медалями. Чем выше степень, тем искуснее и богаче масонские наряды, поскольку все эти атрибуты влекли за собой соответствующий уровень уважения и почитания и способствовали созданию у «братьев» возвышенного психологического настроя.
Четвертой, более почетной степенью в системе английской ложи-матери стала «Святая Королевская Арка». Однако до предела было далеко. Стараниями шотландского барона М. Н. Рамсея и немецкого барона К. Г. фон Гунда степени стали множиться. В клермонской системе над тремя символическими степенями были воздвигнуты еще шесть: Шотландский Мастер, Избранный Мастер, Рыцарь Востока, Рыцарь Розового Креста, Рыцарь Тройственного Креста, Царственный Архитектор. Постепенно пирамида англосаксонского, а затем и французского масонства выросла до 33 степеней.
Франкмасонские общества XVII века, подобно своим предтечам – старинным братствам, поддерживали между собой живую связь и составляли фактически единую организацию. Так, принятый в 1646 году в Йоррингтонскую ложу археолог Ашмоль в 1682 году безо всяких добавочных тестов и испытаний допускается на заседание Лондонской ложи и даже председательствует на нем в качестве старейшего члена.
«Невидимая коллегия», «Сократовское общество» и пр.
Естественно, что вышеописанные общества франкмасонов, все еще всецело пропитанные духом старых ремесленных братств, в идейном отношении имели мало общего с позднейшим масонством. Куда более тесной была их идейная связь с философским и социально-реформаторским движением XVII века, с теми тайными обществами и закрытыми кружками ученых и утопистов, которые были так типичны для той эпохи.
Эти кружки и общества были отражением веяний времени, ибо развивающийся интеллект человечества, до сих пор скованный догмами церковной схоластики и фанатизма, на стезе научного познания природы не мог довольствоваться его ортодоксально-религиозным истолкованием и искал путей для распространения куда более рациональной и постижимой разумом картины мира.
Этот дух времени наиболее ярко отражала философско-просветительская и дидактическая литература того периода. Так, в «Описании христианской республики» (1619), принадлежавшей перу лютеранского пастора Иоганна Валентина Андреа (1586–1654), автора «Химической свадьбы» и наиболее вероятного сочинителя знаменитых розенкрейцеровских трактатов «Слава братства» (
Близкими Комениусу идеями проникнуто и посмертно изданное произведение Фрэнсиса Бэкона «Новая Атлантида» (1638). На далеком острове Бенсалем («Дом Соломона») живет неизвестный доселе европейцам народ, который обращен в христианство из язычества посредством чудесного откровения через 20 лет после вознесения Христа. Самым замечательным учреждением острова является «орден Соломонова храма», или «Коллегия дней творения», цель которого – духовно обогатить человечество и усилить его власть над
