Андрей, опустив глаза, стоял в другом углу кабины. Тихонов был откровенно расстроен, и команда это понимала. Да и сами хоккеисты были донельзя огорчены случившимся.
Пражский отель «Интернационал» привычен нынешней команде едва ли не так же, как базы в Архангельском или Новогорске. Сколько раз здесь жили! И сколько раз возвращались отсюда в Москву с успехом. Все обычно складывалось как нельзя лучше. И чемпионат мира 1978 года, и турниры на призы газеты «Руде право» – ни одного пока не проиграли!
И Сергей считал, что остановиться в этом отеле – счастливая примета. И нынешний чемпионат, а за окном холодноватый апрель 1985 года, начался лучше некуда. Матч за матчем – победа за победой. Когда закончился предварительный турнир, в котором разыгрывались медали европейского чемпионата, сборная СССР, выигравшая все семь матчей с убедительнейшей разницей заброшенных и пропущенных шайб, опережала ближайших преследователей – команды США, Канады и Чехословакии на 5 очков, причем у своих главных и наиболее опасных соперников, хоккеистов Чехословакии, Макаров и его партнеры выиграли 5:1.
Чемпионам Европы вручили золотые медали.
А следующий матч первая команда проводит – согласно предварительно составленному расписанию – с четвертой. Значит, опять встречаемся со сборной Чехословакии, только что уступившей нам.
И вдруг – осечка. Не оставляющая, в сущности, надежд. Рассчитывать, в общем, уже не на что. Шансы на золотые медали – лишь теоретические.
Едва вышли из лифта, едва отскочил куда-то в сторону Хомутов, Тихонов спросил:
– А могли отыграться?…
Я понимал – ответ не требуется. Тихонов снова и снова возвращался к проигранному матчу.
От Москвы до Владивостока говорили, спорили о проигранном матче.
Случайная неудача? Закономерное поражение?
Коллеги мои в большинстве своем сходились в том, что команде просто не повезло. Такого мнения придерживались едва ли не все чехословацкие журналисты, пишущие о хоккее. Многие из них подходили к Тихонову со словами утешения. Но была и иная точка зрения – сборная устала, слишком много сил было растрачено в предварительном турнире, где наши крушили всех налево и направо. Вчера восхищались действиями команды, сегодня сомневались – нужно ли это было, верна ли такая турнирная стратегия?
Едва ли могли, разумеется, утешить бесконечные «если бы», например, размышления, как бы сложился матч, если бы Владимир Мышкин вдруг неизвестно зачем не выскочил из ворот и не споткнулся. Но главным среди всех этих «если бы» был вопрос, связанный с Макаровым. Как повернулся бы ход матча, если бы отдал он шайбу Фетисову в третьем периоде, когда удалось ему уйти от соперников и выскочить из-за ворот Кралика?
Говорил мне об этом и старший тренер сборной СССР.
Позже Тихонов писал в своей книге:
«Однажды меня спросили, нет ли соперничества в отношениях между Фетисовым и Касатоновым, с одной стороны, и признанными уже молодыми нападающими ЦСКА, скажем, тем же Макаровым – с другой.
Думаю, на каких-то этапах, в каких-то формах (по-человечески это, согласитесь, понятно) борьба за лидерство велась и ведется, даже если внешне она никак не обнаруживается. Ведь в каждой команде происходит недоступный анализу тренера процесс, определяющий неформальных лидеров коллектива.
Приведу лишь один пример, когда такое соперничество проявилось со всей очевидностью. Перед финалом чемпионата мира 1985 года в Праге наша сборная опережала ближайших конкурентов на пять очков. И в списке бомбардиров тоже лидировали советские хоккеисты – спор за звание лучшего вели Макаров и Фетисов.
Первый финальный матч – с командой Чехословакии – наша сборная проиграла – 1:2. Напомню, что последний и самый реальный шанс отыграться у нашей команды появился в то мгновение, когда Макаров, обойдя соперников, проскочил за ворота Иржи Кралика и мог отдать шайбу на пятачок, куда уже стремительно мчался Фетисов. Увы, паса не последовало: Сергей попытался сам забросить шайбу.
После поражения на собрании команды Вячеслав с горечью и обидой сказал:
– Впервые в нашей команде велась борьба за титул лучшего бомбардира чемпионата…»
– Согласны ли вы с такой оценкой ситуации? – спросил автор Сергея спустя год с лишним после того матча. – И не забыта ли та игра в Праге?…
– Разве можно забыть этот день?
Мог я дать пас Славе, кинуть ему шайбу? Ну, конечно, мог. Почему же не отдал? Не пожадничал, поверьте. Мне показалось, что вратарь ошибся, поехав
– Ну конечно…
– А если бы я отдал шайбу Славе, и он не попал, тогда что? Сваливать на него ответственность? Но это же игра, здесь может случиться всякое… Иногда такие голы не забиваешь…
И еще. Я не оправдываюсь, не хочу оправдываться, но у меня есть и второй вопрос. Почему никто не вспомнил другой ситуации – тот же Слава не отдал мне шайбу, когда я был у пустых ворот, у дальней штанги? Неужели только потому, что мой просчет, если он и был, пришелся на последний период, когда все было обострено? Но если бы мы не проигрывали, если бы Фетисов дал мне пас. то мою неудачу никто бы, вероятно, и не вспомнил… Писали бы только о том, что у нашей команды были возможности увеличить счет… Однако и Слава сам бросал не потому, что хотел отличиться в соревновании бомбардиров — увлекшись схваткой, об этом не помнишь. Просто он считал, что у него положение для броска лучше…
А пока… Вот уже десяток лет все шишки в конфликтных ситуациях достаются мне. Знаете, привык уже к
