Давай-ка лучше выберем наряд, в котором ты не ударишь лицом в грязь перед этой расфуфыренной дамочкой.
— Если она читала эту статью, меня не спасет ни один твой наряд, — хмыкнула Олли и, легонько отстранив Рэдди, устроившегося у нее под ногами, послушно направилась следом за подругой.
В чем-то Эвелина Смолби была права — Олли волновалась так сильно только в тот раз, когда брала свое первое интервью. Тогда дело кончилось подвернутой лодыжкой и пятнадцатиминутным опозданием. Интервью, несмотря ни на что, прошло гладко: Олли не только написала блестящую статью, но и была награждена в издательстве шутливой грамотой «За мужество и волю к победе».
Шеф, мистер Соммерс, заранее предупредил Олли, что Элеонора Блэкмур, по слухам, весьма пунктуальная особа и не терпит любителей опозданий.
Олли сделала все возможное и невозможное, чтобы приехать вовремя, но, увы, все ее старания были тщетны. Такси, на котором она добиралась до ресторана «Энджой», попало в небольшое дорожное происшествие, в результате которого Олли пришлось пересесть в другую машину, потратив некоторое время на попытку ее поймать.
Впрочем, десятиминутное опоздание для Олли уже было рекордом пунктуальности. Влетев в «Энджой», она уже не думала ни о своем неудобном платье, которое заставила ее надеть Эва, ни о разрывавшемся в сумочке сотовом, на который кто-то настойчиво звонил уже в третий раз.
— Мисс Дангл, меня предупредили, что вы большая любительница опаздывать…
— О, миссис Блэкмур, честное слово, это не по моей вине. Просто такси, в котором я ехала…
— Ах, такси… Я слышала эти отговорки уже миллион раз. Можете не рассчитывать на то, что я дам интервью такой наглой журналистке. Я ценю свое время, мисс Дангл. А еще мне совершенно не хочется, чтобы такая особа, как вы, встречалась с моим сыном…
Этот диалог промелькнул в голове Олли, когда она летела, почти не касаясь красивых пушистых ковров, в кабинет администрации ресторана «Энджой».
— Я из журнала «Лаки Тревел», — обратилась она к молодому человеку, сидевшему в кабинете. — Как мне найти миссис Блэкмур?
Молодой человек одним глазом покосился на часы и сочувственно покачал головой, из чего Олли сделала вывод, что он предупрежден о визите журналистки, а сама журналистка безнадежно пропала.
— Миссис Блэкмур говорила, вы будете в двенадцать, — подтвердил опасения Олли молодой человек. — Она сидела в зале, но… Боюсь, что вы ее уже не застанете. Видите ли, миссис Блэкмур терпеть не может опозданий и никогда никого не ждет. Впрочем, вы, конечно, можете заглянуть в зал.
Обнадеживающая информация…
Олли уныло побрела в указанном направлении и вскоре вошла в роскошно оформленный зал, где на столах стояли со вкусом подобранные букеты из искусственных цветов, очень похожих на настоящие. В зале сидело несколько пар, на чьих столиках красовалось нечто, что у Олли язык не повернулся бы назвать едой. Она застыла, любуясь фантастической красотой, которую, по всей видимости, заказала та немолодая, но удивительно красивая женщина, явно выделявшаяся на фоне остальных: на изысканном фарфоровом блюде красовалась диковинная птица, окруженная пышными цветами.
Нет, это не может быть пищей, мелькнуло у Олли. Во всяком случае, было бы настоящим кощунством это съесть…
Красивая дама в нежно-зеленом костюме с вышивкой на рукавах и лацканах пиджака, к немалому удивлению Олли, приветливо помахала ей рукой. Наверное, приняла за официантку, подумала Олли, но все-таки решила подойти к женщине и узнать, что ей понадобилось.
— Добрый день, — мягким голосом поздоровалась дама. — Вы, случайно, не мисс Дангл из «Лаки Тревел»?
Олли кивнула, почувствовав, что все это великолепие, в которое она попала, сковало ей язык и парализовало тело.
— Приятно познакомиться, — улыбнулась дама и кивнула на стул. — Присаживайтесь, мисс Дангл. Я — Элеонора Блэкмур.
— Здравствуйте, миссис Блэкмур, — поздоровалась Олли. Собственный голос показался ей скрипучим и глухим на фоне мягкого и мелодичного голоса ее красивой собеседницы, внимательно наблюдавшей за ней из-за роскошной композиции в виде птицы. — Простите меня за опоздание. Честно говоря, со мной такое часто случается. Сама не знаю почему.
Господи, что же я несу? — подумала Олли и посмотрела на миссис Блэкмур, чье лицо не выразило никакого недовольства этим странным и нелепым признанием.
— Честно говоря, мисс Дангл, сама я терпеть не могу опаздывать. Но, признаю, иногда обстоятельства оказываются выше наших возможностей.
Очень мило с ее стороны, подумала Олли, по-прежнему недоумевая, почему женщина, о чьей нелюбви к опозданиям так много и долго говорил шеф, отнеслась к ней с таким пониманием.
Миссис Блэкмур не мигая смотрела на нее и выдерживала паузу. Олли поняла, что если немедленно не возьмет себя в руки, то провалит интервью, на которое шеф возлагал такие большие надежды. Впрочем, дело было не только в шефе…
— Миссис Блэкмур… — осторожно начала Олли. — Я вижу перед собой очень красивую и элегантную женщину, а на столе перед этой женщиной стоит настоящее произведение искусства. Когда я увидела его, то подумала, что съесть такую красоту — настоящее кощунство. Неужели это, — кивнула она на птицу, окруженную цветами, — и вправду заказывают, чтобы полакомиться?
— Да, мисс Дангл, — кивнула Элеонора Блэкмур, — и не только эту красоту. — Она со спокойной улыбкой протянула руку к искусственным цветам, украшавшим стол, оторвала лепесток у орхидеи, с тем же невозмутимым лицом положила его в рот и проглотила.
Олли Дангл было трудно удивить, но миссис Блэкмур блестяще удалось сделать это уже два раза за несколько минут.
— Не беспокойтесь, я не сумасшедшая, — продолжила Элеонора. — Просто эти цветы тоже съедобны. Орхидеи в ресторане «Энджой» не настоящие, но и не совсем искусственные. Они вырезаны из фруктов и расписаны натуральными пищевыми красителями.
— Я потрясена, — искренне ответила Олли. — Теперь я понимаю, насколько глупо было бы спрашивать у вас о секрете успеха. — Миссис Блэкмур улыбнулась краешком губ, оценив тонкую похвалу Олли. — Но «Энджой» — наслаждение не только эстетикой, но и вкусом. Ваши блюда настолько же вкусные, насколько красивые?
— Мне трудно об этом судить. — Элеонора с несколько манерной скромностью прикрыла глаза, опушенные длинными ресницами. — Вы ведь знаете, человеку, который творит, всегда непросто оценить по достоинству свое творение. Попробуйте сами. — Она кивнула Олли на птицу.
Та протянула руку к хвосту диковинной птицы и на секунду замешкалась. Разрушить эту красоту было и в самом деле непросто. Выбрав наименее заметное место в роскошном хвосте райской птицы, Олли вытянула «перышко» и положила его в рот. «Перышко» оказалось кусочком рыбного филе, вымоченного в удивительно вкусном соусе.
— Рыба? — спросила Олли.
Элеонора кивнула.
— Филе осетра, приготовленное по особому рецепту. Впрочем, все рецепты «Энджоя» — особые. Вот и ответ на ваш вопрос.
— Бесспорно, это — волшебство. — Олли посмотрела на диковинную птицу. — Но у волшебников тоже есть свои магические атрибуты. Чем творят свое волшебство ваши повара? И, кстати, кто они такие? Хорошо обученные мастера или гениальные художники?
— Большинство поваров прибыли в «Энджой» с родины кулинарного карвинга — из Таиланда. Вас, наверное, позабавит, если я скажу, что искусство украшать еду было когда-то всего лишь средством разнообразить довольно скудный рацион, состоявший в основном из фруктов и овощей. Европе, да и нашему богатому разнообразной дичью и морепродуктами континенту, не было необходимости сочинять подобные блюда. Мы делали ставку на вкус, тайцы — на красоту, поскольку придать особый вкус ананасу куда сложнее, чем выдумать новый соус для форели. В «Энджое» достаточно тайских искусников, однако многие
