думать, что я значу для него чуть больше, чем просто друг. И я думала именно так… Я знала, что послевкусие иллюзий может оказаться горьким. Но я предпочитала вкушать их первые, сладкие, плоды. И была этим счастлива…
7
Утро выдалось погожим и солнечным. Я сладко потянулась, открыла глаза, встала и сразу же подошла к большому окну, напротив которого находилась моя кровать. В лучах утреннего солнца снежинки переливались, как россыпи драгоценных камней. Все поле, лежащее за обрывом, казалось огромным ковром, расшитым серебряными нитями и украшенным бриллиантами.
Эта картина настолько пленила мое воображение, что я быстренько оделась, напевая мотив, засевший у меня в голове со вчерашнего дня. А потом схватила фотоаппарат и выбежала на улицу с заднего двора. Мне удалось выбрать удачный ракурс и сделать пару неплохих снимков заснеженного поля. Я уже собиралась вернуться в дом, как услышала позади себя грозный окрик Микаэля:
– Без завтрака! С утра! На мороз! Мод, что ты делаешь?!
Я обернулась. Микаэль стоял на пороге и смотрел на меня, прищурив глаза, в которые били лучи утреннего солнца. Конечно же, его гнев был напускным. Я потрясла фотоаппаратом и крикнула ему в ответ:
– Фотографирую! Разве ты никогда не пишешь зимние пейзажи на свежем воздухе?
– Я никогда не пишу натощак, – пошутил он, когда я подошла к крыльцу. А потом тихо добавил: – Я испугался, когда не обнаружил тебя дома. Решил, что ты уехала…
Он не шутит, догадалась я, заглянув в его карие глаза. Микаэль действительно подумал, что я могла уехать. Но с чего бы?
– С ума сошел! – я улыбнулась, чтобы скрыть беспокойство, возникшее из-за его предположения. – Кто же оставляет место, где ему хорошо без особых на то причин? И потом, я даже не знаю, на чем смогу отсюда выбраться…
– Забудь об этом, – смутился Микаэль. Похоже, он осознал нелепость своего предположения. – Просто я фантазер… Иногда у меня так разыгрывается воображение, что я не знаю, куда деваться от картин, которые оно рисует…
– Просто ты – чувствительный человек с тонкой душевной организацией, – поправила я его. – Кстати, идея насчет завтрака мне очень понравилась…
– Я приготовил чай, но, увы, на завтрак снова сандвичи. К сожалению, я не купил вчера продукты.
Я едва не рассмеялась, наблюдая за выражением лица Микаэля. Он сокрушался по поводу сандвичей так искренне, что напомнил мне домохозяйку, которая оправдывается перед мужем за неприготовленный ужин.
– Не переживай, – утешила я его. – Дома я всегда завтракаю сандвичами. Утром у меня нет никакого желания готовить, а будить Ба из-за такого пустяка – преступление. К тому же она спит так крепко, что ее не разбудят даже воры, забравшиеся в дом…
Кажется, мои слова возымели действие. Микаэль перестал беспокоиться о том, как я отнесусь к сандвичам, и мы сели завтракать. После завтрака я хотела воспользоваться предложением Думитру Моеску и заглянуть к нему в гости, но Микаэль отговорил меня от этой идеи.
– Старый выпивоха наверняка еще спит после вчерашнего. И будет спать еще полдня. Так что к Думитру стоит пойти ближе к вечеру, когда он захочет пропустить рюмочку-другую для того, чтобы прийти в себя…
Впрочем, даже если бы я не послушала Микаэля, к Думитру Моеску мы все равно бы не попали. Его величество Случай скорректировал наши планы с помощью неожиданного гостя – Марина.
Он заглянул к Микаэлю сразу после завтрака, и его удрученное лицо не предвещало ничего хорошего.
– Что случилось? – спросил Микаэль, как только Марин зашел в дом.
Марин уселся на предложенный ему стул и, сокрушенно качая головой, рассказал Микаэлю о том, что произошло. Из его беглой речи, пересыпанной восклицаниями и хлопками рук, я поняла только то, что происшествие касалось Дану, того парня, который приударял за мной весь вчерашний вечер и предлагал «познать любовь местного жителя».
Когда Марин закончил рассказ, Микаэль подтвердил мои предположения. Он повернулся ко мне и пробормотал:
– Вчера ночью пропал Дану. Он ушел с именин, и больше его никто не видел…
– Может быть, стоит расспросить соседей? – недоверчиво поинтересовалась я. – Вдруг он решил заглянуть к кому-то в гости?
Микаэль покачал головой.
– Об его исчезновении знает вся деревня. Деревенские просыпаются куда раньше нас…
– А может, он в город отправился? – сделала я еще одно предположение.
– Сегодня не тот день, когда ездят на ярмарку. К тому же Дану не продает сувениры туристам. Он и его отец – местные лесники…
– Может быть, в лес за дровами?
– Мод… – устало произнес Микаэль и посмотрел на меня, как на ребенка, который задает слишком много глупых вопросов. – Я благодарен тебе за то, что ты пытаешься нас успокоить. Но, увы, даже отец Дану не знает, где его сын…
Я замолчала. Из Мишвидце продолжали исчезать люди, и, к сожалению, ничем реальным объяснить это я не могла. Если бы все это происходило в окраинах Хампстеда, я предположила бы, что эти похищения – дело рук маньяка. Но какой маньяк может орудовать в глухой трансильванской деревушке?
– В Сигишоаре наверняка есть полицейский участок, Микаэль. Может быть, нужно сообщить об этих исчезновениях? В конце концов, мы живем не в Средневековье…
– Если бы все было так просто, Мод, – грустно улыбнулся Микаэль и покосился на Марина. – Местные жители уже сообщали в Сигишоару. Но полицейские, которые приезжали сюда, не смогли ничего выяснить…
Марин поднял голову и пробормотал что-то по-румынски.
– Он уверен, что к исчезновениям причастен новый хозяин замка Прашдан, – объяснил мне Микаэль.
Я не выдержала. Вся эта история с вампирами мне порядком надоела.
– Так почему бы не сходить туда и не поговорить с владельцем замка Прашдан? По-моему, это проще, чем строить безумные предположения на основе древних легенд!
Марин, которому Микаэль перевел мою речь, осенил себя крестным знамением и взглянул на меня так, как будто я и сама – ведьма.
– Вот видишь, – пожал плечами Микаэль, – все до чертиков боятся этого Георгиу Прашдана, да и самого замка. Местные считают: если ступишь на проклятую землю, сам будешь проклят…
– Микаэль! – взвилась я. – Ну сколько можно твердить одно и то же! «Проклят, проклятый!» Давай будем реалистами – мы же взрослые цивилизованные люди! В конце концов, если никто не хочет идти в замок Прашдан, туда пойду я!
Если лицо Микаэля с натяжкой можно было назвать спокойным, то Марин стал похож на белую мышь, которую у выхода из норки караулит кошка. Белую, потому что цвет его лица едва ли можно было описать по-другому… Он снова осенил себя крестом, на этот раз сопроводив знамение молитвой. Я не хотела напугать беднягу, но что мне было делать, если в этой глухой деревушке не оказалось ни одного здравомыслящего человека… Кроме меня, разумеется… Да и то, мне уже начало казаться, что и я поддаюсь общей «вампирофобии»…
– Мадалина, Мадалина! – сокрушался Марин. – Ну, ну, Георгиу Прашдан! Ну, ну! – твердил он, глядя на меня и сокрушенно качая головой.
Все эти восклицания означали: нет, Мадалина, тебе не нужно идти к Георгиу Прашдану! Можно было подумать, что я уже стою в замке Прашдан и к моей шее тянется рот кровожадного «стригоя»… Может быть, реакция Марина окончательно убедила меня в том, что мне стоит отправиться в замок? Не знаю… Так или иначе, я повернулась к Микаэлю и твердо сказала:
– Я хочу встретиться с Георгиу Прашданом… И сделаю это немедленно, чтобы положить конец нелепым
