– Латро! – воскликнул он. – Слава богам, хоть еще кто-то в этом лагере не спит! Представь себе, эти спартанцы даже часового не поставили. Видно, они тебе полностью доверяют.
Я спросил, что он тут делает.
– Всего лишь хотел принести, небольшую жертву Триодите. Такие перекрестки считаются священными, особенно если рядом нет человеческого жилья, ну а безлунные ночи – лучшее время для жертвоприношений в честь Тройственной богини. Я ведь еще не успел как следует поблагодарить ее за ту великую милость, которую она мне оказала в Афинах – помнишь, на кладбище? Ах да, как жаль, что ты ничего не помнишь! Ну да все равно.
Сегодня мне как раз представился случай: этот вот, – он показал пальцем на черного щенка, – подвернулся, а такая жертва, насколько я знаю, должна быть принята благосклонно.
– Если ты еще не закончил… – начал было я.
– О нет! Я как раз произносил последнее заклинание, когда услышал твои шаги. – Он наклонился и подобрал сверкающие предметы, разложенные вокруг щенка, затем выразительно глянул на мой бурдюк с вином. – Насколько я понимаю, вино ты купил в деревне?
Я кивнул и спросил, не является ли он последователем Триодиты.
– Да, разумеется! С юных лет я посвящен ей. Она дает своим рабам все, что они ни попросят, – даже старина Гесиод утверждал так в своих стихах, хотя никто из его соотечественников, по-моему, должного внимания на это не обратил. Допускаю, правда, что у великой богини довольно странная манера оказывать милости.
И тут я понял, что именно о нем мне говорила Охотница, развязал бурдюк и налил в чашу вина.
– А что именно ты просил у нее? – спросил я.
– Власть, конечно! Деньги – всего лишь разновидность власти, притом не самая лучшая. Что же касается женщин, то их у меня было более чем достаточно. Я нахожу, что мальчики куда лучше.
Чтобы не молчать, я сказал:
– Ну что ж, власть позволит тебе взять любого. Цари ведь не испытывают с этим никаких затруднений.
– О да, однако настоящая власть свойственна отнюдь не наземному миру, она куда возвышенней и шире; это способность управлять мертвыми и их душами, это понимание неведомых и незримых вещей…
Я отпил из чаши и, отнимая ее от губ, почувствовал, как маленькая змейка шевельнулась в моей руке – той, что держала бурдюк. Я снова наполнил чашу доверху, незаметно уронил туда змейку и протянул милетцу, который осушил ее одним глотком.
– Вот за это спасибо, Латро! Теперь я перед тобой в долгу. – Он утер губы тыльной стороной ладони. – Я бы посвятил тебя в таинства нашей веры, да ведь ты все забудешь, а записывать это нельзя.
Мы побрели в лагерь. Я должен был ночевать в палатке Басия; не знаю, где собирался спать милетец, однако он спросил, нельзя ли нам выпить еще немного вина перед сном. Я ответил, что и без того уже выпил достаточно, однако с радостью угощу его. Он осушил полную чашу и пожелал мне доброй ночи.
Когда я хотел пожелать ему того же, слова застряли у меня в горле.
– Эврикл, – сказал он мне, думая, что я просто забыл его имя, – меня зовут Эврикл.
– Да-да, – пробормотал я. – Желаю тебе счастья, Эврикл. Я знаю, твоя богиня тобой довольна.
Он улыбнулся и помахал мне рукой, а потом нырнул в одну из палаток.
Я лег, но довольно долго не мог заснуть и не успел забыться сном, как стало светать; тогда я решил заняться своими записями, пока еще не забыл случившееся нынче ночью.
Глава 23
В ДЕРЕВНЕ
Я сижу во дворике гостиницы. Эвтакт так спешил покинуть Афины, что даже не закупил провизии на обратный путь. А может, считал, что купит все гораздо дешевле в деревне, и, видимо, оказался прав. Сейчас он со своими воинами отправился на рынок, а я пока стараюсь записать то, что еще не забыл, хотя уже совершенно не помню, как очутился среди этих спартанцев.
Не успели мы разбить лагерь, как явился милетец и пригласил пойти поискать винную лавку.
– Мне хочется отплатить тебе за вчерашнее угощенье, – сказал он. Я притворился, что все позабыл, но он стал меня уговаривать:
– Басий тоже может пойти с нами, тогда никто не скажет, что мы хотели сбежать.
Короче говоря, вскоре мы – милетец, Басий, Ио и я – уже сидели за столом под тенистым деревом, а на столе стояли кувшин с отличным вином и еще один, побольше, с чистой холодной водой из колодца. Перед каждым из нас поставили чашу.
– Ну что, вспомнил, как вчера мы с тобой беседовали о Тройственной богине? – спросил меня милетец. – Вряд ли ты успел это так скоро забыть.
– Я немного помню, как мы разбили лагерь и что произошло потом, – сказал я.
– А где мы сейчас? – спросила Ио. – И далеко ли отсюда до Элевсина?
– Мы находимся в Ахарнах[114], – сказал милетец. – А от Элевсина мы примерно в пятидесяти стадиях; там, очевидно, будет следующий привал. По Священной дороге было бы ближе, но, наверное, Эвтакт считает, что тогда нас могли бы обвинить в неуважении к богам. – Он глянул на Басия, словно искал поддержки, но спартанец лишь пожал плечами и поднес к губам свою чашу.
– Я уже бывала в Элевсине, – сказала милетцу Ио. – Вместе с Латро, Пиндаром и Гилаейрой. Латро даже ночевал в тамошнем храме.
