– Кого волнует, что вы думаете?
– Меня, например. – В голосе Равда, ровном и холодном, как полированная сталь, послышались зловещие нотки. – И тебя должно волновать, Свон. За все время сэр Сэйбел ударил меня дважды, один раз кулаком, другой раз мечом плашмя. Я был его оруженосцем десять лет и два года. Безусловно, я говорил тебе это.
Наверное, Свон кивнул. Я не видел.
– Ударил мечом плашмя, потому что я накинулся на него. Он имел полное право убить меня, но он был добрым и милосердным рыцарем, каким мне никогда не стать. А кулаком ударил, когда я сказал что-то лишнее или, наоборот, промолчал, когда следовало говорить. Я так и не понял, за что именно. Тогда он был пьян – но все мы напиваемся время от времени, верно ведь?
– Вы не напиваетесь.
– Поскольку он был пьян, я счел это не столь унизительным, чем счел бы в другом случае. Возможно, я сказал, что меня не интересует его мнение. Да, вполне вероятно. Эйбел отбросил в сторону твой меч с такой легкостью, с какой человек отбрасывает сухую коровью лепешку или нечто подобное. Кажется, я уже говорил это. Он просто отшвырнул его, не напрягая мышц и не стараясь закинуть подальше. Если бы ты бросил так биту, я бы тебя просто убил. В смысле – отругал бы.
Свон пробормотал что-то, но я не разобрал слов.
– Возможно. Я хочу сказать, что таким небрежным броском твой меч невозможно отправить далеко. На три-четыре шага. В лучшем случае на пять. Но я не слышал, как ты искал его в темноте, хотя и прислушивался. Напряженно прислушивался.
– Я случайно наступил на него, – сказал Свон. – Я вовсе не искал.
– Человек принимает решение не лгать, но всегда принимает решение немного подождать с честностью. Потом, не сейчас. – Голос Равда звучал устало.
– Я не лгу!
– Конечно лжешь. Ты случайно наступил на меч всего в четырех шагах от меня. И не издал ни звука, не вскрикнул от удивления. Ты молча наклонился и поднял его. Мне думается, тебе пришлось нащупать рукоять, чтобы не пораниться в темноте об острое лезвие. Потом ты совершенно бесшумно вложил меч в ножны – в деревянные ножны, обтянутые кожей. А потом вернулся к нашей стоянке с западной стороны, споткнувшись обо что-то так сильно, что едва не упал в костер.
Свон испустил мучительный стон, но не произнес ни слова.
– Должно быть, ты несся во весь дух, коли с трудом удержался на ногах, когда споткнулся. Верно ведь? Несся по незнакомому лесу в кромешной тьме?
– Кто-то схватил меня.
– Ага! Наконец-то мы подошли к интересующему нас вопросу. По крайней мере, я так надеюсь. И кто же схватил тебя?
– Не знаю. – Свон прерывисто вздохнул. – Ваш смерд погнался за мной, когда я убежал?
– Нет, – сказал Равд.
– Я думал, он гонится за мной, и потом я наткнулся в темноте на кого-то. Только мне кажется, это был не человек, а… а призрак или что-то вроде.
– Интересно.
– Их было несколько. – Похоже, Свон начинал успокаиваться. – Не знаю, сколько именно. Четверо или пятеро.
– Продолжай.
Я не понял, верит ему Равд или нет.
– Они отдали мне мой меч, привели меня сюда и толкнули к костру, как вы и предположили.
– Они говорили тебе что-нибудь?
– Нет.
– Ты поблагодарил их за то, что они вернули тебе меч?
– Нет.
– Они тебе ничего не дали? Амулет, письмо или что-нибудь такое?
– Нет.
– Они увели наших лошадей?
– Не думаю.
– Пойди посмотри, пожалуйста. Проверь, крепко ли они привязаны и не в мыле ли.
– Я не… сэр Равд…
– Ступай!
Свон расплакался, и мне захотелось сесть и сказать что-нибудь – что угодно, – чтобы успокоить беднягу. Я хотел сказать, что сам пойду взглянуть на лошадей, но потом понял, что тогда он расстроится еще сильнее.
Когда Свон перестал плакать, Равд сказал:
– Кто бы они ни были, они здорово тебя напугали. Ты боишься их больше, чем меня или нашего проводника. Они подслушивают нас?
