Я не хотел говорить про Ульфу и потому ответил:
– Рыцарь без меча. И я назвался рыцарем совсем недавно. Я надеялся таким образом заслужить твою любовь.
Дизири рассмеялась. (Тауг сжался от страха.)
– К тому же я богиня.
– Я поклоняюсь тебе с тех самых пор, как отнес в пещеру, королева Дизири.
– Ваша богиня, – сказала она Таугу, – но я все равно не смею подниматься в третий мир. Тебе это известно, малыш?
Он отрицательно потряс головой и, заметив мой взгляд, сказал:
– Нет, королева Дизири. Мы в Гленнидаме ничего не знаем о таких вещах.
– Ваши оверкины уничтожили бы меня, разумеется. Да и во втором мире небезопасно. – Она снова повернулась ко мне. – Это ужасное место. Там ревут и сражаются драконы вроде Сетра. Ты последовал бы за мной туда?
Я сказал (на полном серьезе), что последую за ней куда угодно.
– Я действительно могу подняться в твой мир, как ты видел.
Я кивнул и спросил:
– А я могу точно так же перейти в третий мир? Интересно знать.
– Понятия не имею. – Дизири помолчала, оценивающе рассматривая меня. – Ты рыцарь, Эйбел. Так говоришь ты, и так говорит этот мальчик. Ты говоришь также, что у тебя нет меча. Рыцарю нужен меч.
– Да, если ты так считаешь, королева Дизири.
– Я так считаю. – Она улыбнулась. – И у меня есть кое-какие мысли по этому поводу. Великому рыцарю, достойному быть супругом королевы, нужен не простой меч, но легендарный клинок, обладающий разнообразными магическими свойствами и мистическим значением, – Этерне, меч Гренгарма. Не возражай мне, я права.
– Мне и в голову не придет возражать тебе. Никогда в жизни.
Дизири понизила голос.
– Такие мечи ковались в Стародавнее Время. Тогда оверкины посещали Митгартр чаще и учили ваших кузнецов, чтобы вы могли защищать свой мир от ангридов. Несомненно, ты это знаешь.
Я помотал головой.
– Так знай же. Первая сброшенная сверху пара клещей упала у ног Виланда, а вместе с ними – огромный кусок добела раскаленной стали. Виланд выковал шесть клинков и все шесть сломал. Седьмой, Этерне, он не сумел сломать. Ни могучая сила ангридов, ни жгучее пламя Гренгарма не смогли сокрушить меч. Он волшебный и повелевает призраками своих прежних владельцев. – Она умолкла и посмотрела мне в глаза. – Наверное, мне не следовало рассказывать тебе это.
– Я добуду Этерне, – сказал я, – если ты позволишь мне отправиться за ним.
Дизири медленно кивнула.
При одной мысли о волшебном клинке я испытал возбуждение, какого не испытывал никогда в жизни – разве только при мысли о Дизири, – и сказал:
– Тогда я добуду меч – или умру.
– Знаю. Ты попытаешься отнять его у дракона. А если я попрошу тебя не делать этого?
– Я подчинюсь твоей воле.
– Это правда? – Она склонилась надо мной.
– Чистая правда.
– Ах, вот как. – Дизири вздохнула. – Тогда ты упадешь в моем мнении и твоя любовь станет мало значить для меня.
Я поднял глаза, охваченный безумной надеждой.
– А сейчас она много значит?
– Больше, чем ты думаешь, Эйбел. Найди Этерне, но не забывай меня.
– Я не смогу забыть.
– Так говорят все мужчины, но многие меня бросили. Когда ветер завоет в дымоходной трубе, о возлюбленный мой, ступай в лес. Там ты найдешь меня, плачущую о возлюбленных, которых я потеряла.
Тауг шагнул вперед, дрожа всем телом:
– Не посылайте его за мечом, королева эльфов!
Дизири рассмеялась.
– Ты боишься, что тебе придется идти с ним?
– Нет, – помотал головой Тауг, – я боюсь, что он не возьмет меня с собой.
– Ну надо же! Он прав, Эйбел?
