Девушка вздохнула и покачала головой.
– Я спотыкалась о мертвые тела не знаю сколько раз. Добрых полночи, наверное. Если ты убил всего двоих, значит, сэр Эйбел убил человек сорок.
Я сказал, что Гильф убил больше разбойников, чем мы оба, вместе взятые.
– Его пес, – пояснил старый Тауг. – Он убивал и убегал прочь, убивал и убегал прочь. А потом они ранили меня стрелой в ногу. Повесили вверх тормашками на дерево. Сэр Эйбел снял меня, перерезал веревки. Принес мне воды и все такое прочее. – Слезы покатились у него из уголков глаз, смачивая свалявшиеся бакенбарды. – Я сказал: идите в пещеру, возьмите золото. Но он не пошел, остался со мной.
Я в последний раз перевернул кроликов, а минуту спустя снял с костра и помахал вертелами в воздухе, чтобы остудить мясо.
Ни Ульфа, ни старый Тауг не произнесли ни слова, но я видел, какими глазами они смотрят на кроликов; поэтому я оторвал у одного заднюю лапу и дал старому Таугу, предупредив, что она еще очень горячая.
– А ты, Ульфа? Наверное, ты голодна.
Девушка кивнула, и я дал ей вторую заднюю лапу. Когда мы принялись за еду, она спросила:
– Вам нужны деньги?
Я вытер губы тыльной стороной руки.
– Конечно. Они нужны мне больше, чем тебе или твоему отцу. Сейчас у меня есть действительно хороший лук и много стрел. Нож, которым я свежевал кроличьи тушки, и верный пес. Но мне нужно все остальное, что должен иметь рыцарь. Боевой конь, чтобы сражаться верхом. Хорошая верховая лошадь, чтобы переезжать на ней с места на место, и вьючная лошадь, чтобы перевозить на ней разные вещи, которых у меня пока нет. – Я через силу ухмыльнулся, желая показать девушке, что это меня не особо удручает. – Но даже вьючная лошадь, на которую рыцарь никогда не сядет, стоит очень дорого. А у меня совсем нет денег.
– Понимаю, – сказала Ульфа.
– Помнишь Свона? Ты еще говорила, как замечательно он одет. Он мне сказал однажды, что боевой конь вроде Черногривого стоит столько же, сколько плодородное поле. Свон не всегда говорит правду, но думаю, здесь он не врал. И кроме трех лошадей, мне нужна кольчуга, хороший щит и пять-шесть пик.
Ульфа снова кивнула:
– И поместье для вашей супруги.
– У моей супруги есть свое собственное королевство. Но ты права: у меня нет даже жалкого клочка земли, которого хватило бы, чтобы вырастить одну-единственную репу. – На сей раз я улыбнулся без всякого усилия, поскольку подумал о том, как здорово разговаривать с двумя добрыми друзьями и есть сытную пищу после всех событий, приключившихся за день. – Еще неплохо бы иметь кинжал вроде тех, что носят рыцари, и боевой топор. – Тут я вспомнил мертвую Дизиру со слипшимися от крови волосами. – Нет, лучше булаву. Усеянная шипами булава была бы в самый раз. А что касается поместья и тому подобного, то об этом я даже не помышляю. Если бы ты сшила мне новую рубашку, я был бы вполне доволен.
– Я постараюсь. А как насчет меча? Когда я шила вам первую рубашку, вы сказали, что вам нужен меч.
Я помотал головой:
– Об этом кое-кто позаботится. Думаю, нам не стоит говорить на эту тему.
Разделавшись со вторым кроликом, мы легли спать. Ульфа и старый Тауг скоро мирно засопели, но я все еще бодрствовал, когда Гильф вернулся с оленьей ногой в зубах, и лежал без сна еще с час, прислушиваясь к хрусту костей, перемалываемых мощными челюстями.
Забрезжила заря. Я проснулся от света и сел, протирая глаза. Лежавший рядом со мной Гильф казался обыкновенным темно-коричневым псом, только невероятно крупным.
Мы пошли к пещере – очень медленно, поскольку старый Тауг еле ковылял, опираясь на древко своего копья, вороны уже клевали мертвые тела, попадавшиеся нам по дороге. Ульфа взяла с собой кожаный мешок, в который складывала все золото и серебро, найденные у разбойников. Мешок был не очень большой, но к тому времени, когда мы достигли пещеры, он весил уже немало. Полагаю, я бы тоже мог поступить так при необходимости, но без всякого удовольствия. Мне даже не хотелось смотреть на Ульфу и старого Тауга.
– Теперь я понимаю, почему люди становятся разбойниками, – сказал я, когда девушка показала мне, сколько всего она набрала. – Но если простые люди разживаются таким богатством, обчищая убитых разбойников, что может получить рыцарь в результате настоящей битвы?
– Замок, сэр Эйбел, и двадцать ферм, – улыбнулась Ульфа.
– Копье в брюхо, – фыркнул старый Тауг.
У самого входа в пещеру чернели следы от многочисленных костров, и повсюду валялись обглоданные кости, протухшие объедки и пустые винные бурдюки. Чуть дальше мы нашли зимние меховые куртки, завернутые в промасленную бумагу, и прочее тряпье, разбросанное по полу и истоптанное. Там валялись также одеяла, в большинстве своем сотканные из грубой шерсти диких животных, но толстые и прочные.
В глубине пещеры мы обнаружили груду серебряных блюд и кубков; несколько отличных седел и попон; конские сбруи из лучшей кожи, с медным и серебряным орнаментом; кинжалы (один я взял себе); сорок или пятьдесят пар расшитых перчаток; охотничий рог на зеленом бархатном ремешке и наконец сломанный меч, заметить который было очень трудно, поскольку там царила тьма, а он завалился в щель между двух камней. Меч нашла Ульфа, но именно я вынес его из пещеры, чтобы разглядеть на свету. Головку эфеса украшала золотая львиная голова, а на клинке у самой гарды было отчеканено имя «Лут».
Увидев это, я заплакал.
Глава 15
