Рыцарь

– Нет, сэр. Но он тяжело ранен, сэр Эйбел. Так говорят.

– Я должен увидеться с ним, Модгуда, он же получил ранение, пытаясь защитить меня.

– Да, сэр. Только вам нельзя вставать с постели в ближайшее время, сэр Эйбел. – Женщина поднялась и снова сделала реверанс. – Я уверена, он будет рад видеть вас, сэр, и я провожу вас к нему, когда вы немного оправитесь, сэр.

Я задумался – в частности, о том, что, вполне возможно, мне придется провести в постели еще не один день.

– Ты можешь передать пару слов одному человеку в городе?

– Я попробую, сэр, или отправлю мальчика-посыльного.

– Хорошо. У меня есть слуга по имени Поук. Мы с ним остановились в одном трактире в Форсетти. Там на вывеске нарисованы бутылка и морская ракушка. Ты знаешь, где это находится?

– Да, сэр Эйбел. Трактир «Пиво с устрицами», сэр.

– Спасибо. Пожалуйста, скажи Поуку, что я ранен и нахожусь в замке Ширвол.

– Слушаюсь, сэр. Я могу идти, сэр Эйбел? А то меня скоро хватятся.

Я махнул рукой, и она торопливо вышла из комнаты.

Потом я съел немного хлеба и кусочек сыру, не зная, придется ли мне пожалеть об этом. Я допил остатки пива и снова лег спать, чувствуя сильное головокружение.

Во сне мы с Гарсегом находились в тронном зале Башни Глас. На троне восседал большой голубой дракон, который при виде нас зашипел и открыл пасть, как Сетр в Муспеле; а в пасти я увидел лицо Гарсега. Я повернулся к Гарсегу, чтобы посмотреть, увидел ли он тоже свое лицо там, но рядом со мной стоял вовсе не Гарсег. А Бертольд Храбрый.

Я проснулся от холода и на сей раз сумел добраться до окна. Закрыть его было нельзя: оно представляло собой просто отверстие в стене. За окном носились летучие мыши – более крупные, чем у нас в Америке. Они охотились на насекомых, как обычно делают летучие мыши: камнем падая вниз, резко взмывая вверх и все такое прочее и издавая тонкий писк, еле различимый для человеческого уха. Мне показалось, что высоко в небе на фоне луны промелькнули химеры.

С другой стороны от кровати находился маленький камин, только дров не было, и за неимением кремня и огнива я в любом случае не мог бы его затопить. Я решил назавтра попросить Модгуду обеспечить меня всем необходимым для растопки камина – или Поука, когда он придет. Потом я снова лег в постель и зарылся под одеяла, надеясь не увидеть больше снов, подобных последнему.

– Господин! Господин!

На сей раз я оказался на острове Глас. Я огляделся по сторонам и увидел множество деревьев, цветов и птиц.

– Господин?!

Однако никаких колючих апельсинов там не росло. Я хотел отыскать свое дерево, чтобы оно поблагодарило меня за то, что я его посадил, но я знал, что оно не услышит меня, и в любом случае колючих апельсинов я там не увидел. Зато увидел больших красных змей. Они обвивались вокруг моих ног, но я ничего не имел против, поскольку ноги у меня замерзли, а змеи были горячими.

– Укусите меня, господин! Укусите и поцелуйте укус – и поцелуй исцелит вас.

Я мгновенно проснулся. В комнате было совсем темно. В постели со мной лежала страшно худая женщина, тесно сплетавшая свои ноги с моими и державшая меня за место, которого никто не должен даже видеть. Руками она держала меня за голову и прижимала мой рот к своей шее.

– Пейте! Пейте!

Еще одна обняла меня – и только тогда до меня дошло, что женщин две.

Я совершенно не собирался никого кусать. Я говорю чистую правду, клянусь. Но, поддавшись внезапному, непреодолимому порыву, я укусил.

Примерное такие ощущения испытывает умирающий от голода человек, впивающийся зубами в кусок жареного мяса, минуту назад вытащенный из печи. Во рту у меня находилось нечто горячее и шипящее. Сочное, жирное и обжигающе горячее. Восхитительное на вкус.

– Достаточно. – Одна оттаскивала меня, другая отталкивала прочь.

Вскоре я откинулся на спину и с минуту просто лежал, тяжело дыша и вспоминая, как было вкусно. Немного отдышавшись, я хлопнул по одеялу ладонью и сказал:

– Эй, прекрати сейчас же!

Она делала мне очень приятно, только слишком приятно, если ты меня понимаешь.

Под одеялами лежал кто-то очень теплый, гораздо теплее меня.

– Я Ури, – сказала она. – Я не желаю вам зла.

Как я сказал, в комнате было темно, поэтому, когда вторая женщина приподнялась надо мной на локте и поцеловала меня в щеку, я даже не рассмотрел ее лица.

– Вы выпили кровь Баки, господин, – сказала она победным тоном. – Кто теперь отнимет вас у меня?

– Выпейте моей тоже! – Ури выползла из-под одеял и втиснулась между нами. – Это я нашла вас наконец!