– И его заверения звучали искренне, – по крайней мере, тебе так показалось, – продолжал Эгесистрат, – так что с моей стороны справедливо напомнить тебе об этом. И тем не менее я бы тебе ехать туда не советовал.
И тут мне захотелось спросить еще Ио, но мне, взрослому мужчине, советоваться с ребенком показалось стыдно. Вместо Ио я решил спросить чернокожего, и тот заговорил с Эгесистратом.
– Семь Львов желает знать, свободен ли он теперь, – перевел Эгесистрат.
Гиперид утвердительно кивнул и сказал:
– Тебе еще нужно подписать один документ, но это простая формальность.
Чернокожий снова заговорил, и Эгесистрат перевел:
– В таком случае он советует Латро поехать, но с тем условием, что Фемистокл позволит и ему поехать с ними вместе. Позволишь, Фемистокл?
Полемарх кивнул:
– Конечно, пусть едет. Ну что, Латро, решил?
– Да, – сказал я. – Даю тебе честное слово.
Почему-то особое облегчение испытал после моих слов Кимон. Он улыбнулся и протянул мне руку.
– Итак, осталось разобраться только с Элатой и со мной, – сказал Эгесистрат. – Ну с нами-то хлопот не будет.
Тут как раз вошел один из слуг Кимона и что-то коротко сказал своему хозяину. Тот обратился к Фемистоклу:
– Это Симонид[57] пришел. И с ним еще кое-кто. Он говорит, что они принесли все, что требовалось.
– Отлично. Завтра утром мы отправляемся в путь. Эгесистрат, ты, я надеюсь, понимаешь, что моя партия более не может тебя здесь использовать.
Ты был на стороне Великого Царя, так что мы сами вручим Ксантиппу и Аристиду оружие против себя. Да и вашим прежним отношениям с Гиперидом тоже пока что пришел конец.
– Я понимаю, – сказал прорицатель, – и мне очень жаль. Для меня это было большой удачей.
– И для меня тоже! – заверил его Гиперид. – И мне тоже очень жаль.
– Может быть, тебя мучают сомнения, на душе остался неприятный осадок?
– спросил Фемистокл. – Или тебе кажется, что тобой просто воспользовались?
– Нет, я вовсе так не думаю, – успокоил его Эгесистрат. – Как раз напротив.
– Гиперид сказал, что ты человек не бедный. Если он ошибся, я могу что-то придумать…
Эгесистрат только отмахнулся.
– Ты, без сомнения, можешь сказать Зихруну, что ни один эллин от денег не откажется, но у меня их действительно вполне достаточно. Мы сядем на корабль, плывущий к Закинфу, как только найдем приличное судно. На этом острове у меня есть дом. А впоследствии мы, возможно, направимся в Дельфы.
Кимон пришел поговорить со мной. Для начала он спросил у детей, как зовут мидийца. Я уже объяснил им все, так что они оба ответили: 'Зихрун'.
Он спросил тогда, уверены ли они в этом, и они повторили: 'Зихрун', после чего он отослал их прочь, объяснив, что ему нужно поговорить со мной с глазу на глаз.
Когда они ушли, он стал благодарить меня за то, что я согласился поехать в Спарту, как того хотел регент Павсаний.
– Я бы попал в весьма неудобное положение, если бы ты отказался, – сказал он. – Мы могли бы, конечно, заставить тебя силой – на чем, собственно, настаивал Фемистокл, – однако как бы это выглядело впоследствии, тем более что я сам убеждал Павсания освободить тебя? А банда Фемистокла, вполне возможно, все обернула бы потом против меня. Если бы ему пришлось заявить, что мы попросту украли раба у такого-то гражданина, этот ненадежный торговец непременно поддерживал бы Фемистокла до конца.
Я сказал, что и в этом случае я наверняка был бы благодарен Гипериду за все сделанное им во имя моего освобождения.
– Наверное, ты прав. Однако существует и еще одна веская причина полагать, что ты уже свободный гражданин, ты это знаешь?
– Нет, – сказал я. – Однако мне очень приятно это слышать.
– Вы оба были взяты спартанцами в плен после битвы при Платеях, – пояснил он. – Никто с этим не спорит. Спартанцы передали вас в Коринф, а тамошние власти отдали вас Гипериду. Вы ведь были наемниками, верно? И ты, и чернокожий?
Я ответил, что это, по всей вероятности, так.
– Ладно. Однако вместе с вами в плен попала супружеская пара из Фив, а при тебе была еще эта маленькая рабыня из Беотии. Выходит, что тот мужчина был Пиндар, сын Пагонда, член одного из наших знатнейших семейств, который теперь стал уже широко известен как поэт. Он утверждает, что в то время, когда тебя взяли в плен, ты не находился на службе у варваров, а служил непосредственно ему как представителю Фив. Если его доводы будут приняты, нам придется отослать тебя назад в Фивы согласно условиям перемирия, навязанного нам Спартой.
Я так и подскочил. Честное слово, я даже несколько раз пробежался туда-сюда, чтобы успокоиться. Я не ощущал себя рабом даже во время нашей встречи в яблоневом саду Кимона, и теперь мои ощущения подтвердились.
